— Принес? — спросил Блоха у Мишки.

— Вон, — кивнул тот на свернутую брезентовую палатку. — Зашить только надо. По шву разошлась…

Снова молчание. Джульбарс встал передними лапами Соне на колени, она погладила его по голове.

— Я сказал: не порть собаку! — крикнул вдруг Мишка, схватил щенка и отшвырнул в сторону. Джульбарс жалобно заскулил.

— Я не пойду, — сказал вдруг Игорь.

— Ты что? — вскинулся Блоха. — Договорились же!.. Струсил?

— Нет. Просто не хочу.

— Каждый может отказаться. Но — сразу и навсегда!

— Вот я и отказываюсь, — Игорь встал. — Идите без меня. Пока…

— А я чего? — сказал Мишка. — Я тоже пошел… А я-то поверил, дурак… — он махнул рукой.

— Подождите! — крикнул Женька, растерянно оглядывая друзей. — Если вы сейчас уйдете… Стойте! Я хочу сказать важную вещь!

Игорь и Мишка остановились.

— Ну?

— Сядь! И ты сядь!

Мишка и Игорь сели на свои места. Блоха молчал, сосредоточенно глядя в пол. Быстро глянул на Соню.

— Ну? Чего? — спросил Мишка.

— Я… — с трудом начал Блоха. — Я предлагаю… если мы вместе… то пусть все и во всем будут равны… В общем, я предлагаю не влюбляться в нашей группе. Только дружба. Все и всегда только вчетвером… Кто за? — он первый поднял руку. — Игорь?

— Я согласен, — сказал Игорь.

— Я тоже, — поддержал Мишка.

Соня, распахнув глаза, смотрела на Женьку.

— А меня ты не хочешь спросить? — тихо сказала она. — Я никогда тебе этого не прощу!.. — Она вскочила и бросилась к выходу.

— Соня… — попытался остановить ее Игорь.

— А ты доволен? Да? Доволен? — сквозь слезы крикнула Соня. — Я все равно никогда не буду твоей! Понял? Никогда!

Она выбежала. Ребята остались сидеть, не глядя друг на друга.

Блоха посигналил фонариком в окно Соне. Безнадежно подождал и посигналил еще раз…

Соня плакала в глубине темной комнаты.

Блоха отложил фонарик и лег в кровать. Леонид Федорович заглянул к сыну, присмотрелся в темноте.

— Спокойной ночи, — тихо сказал он.

Блоха приподнялся на кровати.

— Пап, я хочу посоветоваться.

— Что-нибудь случилось? — Леонид Федорович присел к нему.

— Ты ничего не спрашивай, только ответь. Предположим, один человек любит другого человека. И тот, другой, тоже его любит… Может ли он… предположим, могу ли я отказаться от любви ради какого-то важного дела?

— Ты же знаешь, люди жертвовали не только любовью, но и жизнью…

— Своей жизнью! — Блоха ткнул пальцем себе в грудь. — Это каждый имеет право… А здесь… получается, что я предаю этого другого человека?

— Все зависит — ради чего? — сказал Леонид Федорович. — Ради маленькой выгоды — это большая подлость. А ради большой идеи — это маленький подвиг.

— А ты — мог бы ради большой идеи отказаться от меня?

— Ну-у… — растерянно сказал Леонид Федорович. — В науке это называется — некорректный вопрос. Об этом нельзя говорить теоретически… Это каждый решает сам…

— Понятно, — тоскливо сказал Блоха. — Спокойной ночи, пап.

Утром понурый Блоха вышел из дома и поплелся привычным маршрутом вдоль двора. У своего подъезда ждал его Игорь. Они молча пожали друг другу руки и двинулись дальше.

Мишка вышел из дома, так же молча поздоровался. Втроем они остановились у Сониного подъезда.

Вскоре появилась Соня. Не взглянув на них, она прошла мимо и направилась к школе. Ребята уныло шагали сзади.

В классе Соня не обращала на них внимания, порвала не читая записку, которую Блоха сочинял три урока, а в коридоре на переменах не отходила от девчоночьей компании.

Так же молча они шагали за ней из школы. Около котлована, там, где тропинки веером расходились к домам, Мишка вдруг обогнал Соню и встал, расставив руки.

— Чего тебе? — враждебно спросила Соня.

— Я царь горы! — вдруг заорал Мишка, сгреб всех троих в охапку и повалился вместе с ними в котлован.

— Да отстаньте вы от меня! — сквозь слезы сказала Соня. Она встала на склоне, отряхиваясь. Потом не выдержала, столкнула вниз карабкающегося мимо Игоря и сама бросилась на штурм…