Редин не спорил. Частника они поймали практически сразу. Потом сделали две пересадки, и еще квартал прошли пешком до квартиры Гюльчатай. Их никто не преследовал.

В квартиру Гюльчатай Вадим Аракчеев вошел с черного хода. На его голову был плотно надвинут похожий на ведро металлический шлем с крестообразными прорезями в районе лица и двумя большими изогнутыми рогами сверху. Опирался Вадик на длинный и прямой двуручный меч.

Вот только никакого радостного и одобрительного внимания окружающих от столь искрометного и эксцентричного появления не получилось: слишком печальными и кровавыми оказались события последнего времени. К тому же не более получаса назад домой вернулись журналист и Редин, и обе девушки хлопотали вокруг раненого Талеева. Ксения была заметно шокирована видом настоящей свежей огнестрельной раны, но изо всех сил крепилась и добросовестно помогала профессиональным действиям Гюльчатай. Та под местной анестезией прочистила сквозную рану, промыла ее и обильно засыпала каким-то порошком. Потом намазала вокруг йодом и забинтовала. Уже после этого она сделала Талееву два укола. Хотела вколоть еще успокоительное и снотворное, но Гера категорически воспротивился: он хотел иметь ясную голову.

– Вот от галлона крепкого кофе я не откажусь! – попросил журналист, которого устроили на мягком диване и со всех сторон обложили пушистыми подушками. Галя еще и накинула сверху легкий плисовый плед.

– Ну, ребятки, – заявил, входя в гостиную Вадик, после того как сбросил свое оказавшееся не к месту рыцарское облачение, – я смотрю, вас совсем нельзя одних оставить: вон, оцарапались, испачкались… А людей-то новых сколько завели! Мадемуазель…

Непонятно откуда Аракчеев извлек натуральную свежую розу и с элегантным поклоном вручил ошеломленной Ксении.

– …позвольте облобызать-с…

– Вадик, прекрати! – серьезно распорядилась Галина. – Ты слишком многого не знаешь. Это – Ксюша. Она невеста… Впрочем, ты и Дмитрия не знаешь.

Аракчеев повернулся к неподвижно сидящему в кресле Виталию:

– Так мы сейчас и познакомимся! – он шагнул вперед и протянул руку: – Я – Циркач!

Тут с дивана раздался голос Талеева:

– А этого молодого человека зовут Виталий. Ваше более близкое знакомство обязательно состоится, только чуть позже. – Гера внимательно посмотрел на Снайпа: ну и выдержка у парня! На точеном лице не дрогнул ни один мускул, глаза в упор смотрели на Вадима, а на губах застыла вежливая улыбка. – Я достаточно хорошо себя сейчас чувствую, чтобы ввести всех в курс событий, участниками которых мы с Сержем оказались.

…Рассказ журналиста был коротким и точным. По его окончании первым отреагировал Редин:

– Как они узнали о нашей встрече в кафе?! – Было видно, что именно этот вопрос не давал покоя Сергею все время. – Неужели ты, Гера, не заметил слежку за Черных? Или это «шли» за нами?

– Успокойся! – попросил Талеев. – Нам абсолютно не в чем себя винить. Ну, по крайней мере, в ненаблюдательности. О нашем появлении в Питере не знал никто, о встрече в кафе – тоже. Противник вышел на Черных по другим каналам и в спешном порядке организовал операцию по его ликвидации. Наверняка они сначала явились в офис «Брони», разузнали там, куда ушел Петр, и – пожалуйста!

– А материалы, материалы? Почему ты не захотел взять их из офисного компьютера?

– Да нет их там! Уже только потому, что в «Броне» побывали эти ребятки. Уверен, что из ближайшего выпуска местных теленовостей мы узнаем и о побоище в «Охотничьем домике», и о кровавой расправе в офисе охранной фирмы. Или ты думаешь, что совершенно посторонним людям там, как в справочном бюро, сразу выложили, куда и зачем ушел заместитель директора? Вот то-то! А эти бойцы свидетелей оставлять не любят. Если бы не мы, еще неизвестно, уцелел бы кто-нибудь из посетителей и обслуги кафе…

Гера подоткнул подушки себе под спину и принял почти вертикальное положение. На это движение тут же откликнулась Алексеева:

– Командир, тебе обязательно надо поспать! Это такая же лечебная процедура, как и другие. Глубокий четырехчасовой сон вернет тебе силы. У меня есть кое-какие препараты…

– Уговорила, Галчонок, отдаюсь в твои волшебные руки. Но минут через двадцать-тридцать. Я сейчас по горячим следам подобью некоторые итоги. А то ведь проснусь после твоих «чудодействий» – и ничего не вспомню! По дороге сюда Сергей рассказал мне, о чем успел ему поведать Черных. Буквально несколькими фразами он подтвердил все наши предположения. Так что ты, Серж, не очень расстраивайся из-за отсутствия материалов: рано или поздно мы все равно их добудем, как доказательную базу, а сейчас нам хватит и полученных знаний.

Талеев отхлебнул несколько глотков кофе и закурил свою тонкую ароматную сигару. Но после двух затяжек прикрыл глаза, откинул голову на валик дивана и облизнул пересох-шие губы:

– Голова кружится… Все-все, доктор, больше не курю и не отвлекаюсь. Хотя все-таки придется зайти чуть издалека: ты, Галчонок, мало что знаешь, а Вадька вообще не в теме…

Абсолютно неожиданно для всех у Аракчеева, сидящего в глубоком кресле, на голове опять оказался тевтонский шлем, из-под которого глухо раздался голос:

– А нам, рыцарям, один… пардоньте, хрен, потому как тема всегда одна: кого «мочим»?

Улыбнулась даже испуганная до сих пор Ксения. Журналист только слабо махнул рукой:

– Тебя никакие Чудские озера не исправят! Слушайте… – проговорил он и начал рассказывать: – На одной из подводных лодок Северного флота, находящейся в плавании, в начале двухтысячных проводили, причем втайне от экипажа, весьма… э… негуманные эксперименты с так называемым пси-оружием. Условия на субмарине для этого просто идеальны. Во-первых, внешние факторы: изъятие из привычной среды, нарушение установленного режима дня. Во-вторых, имеется возможность хоть круглосуточно воздействовать на подопытных самыми разнообразными электромагнитными излучателями, замаскированными под любые другие приборы. Такая скрытная обработка и использовалась на первом этапе для подавления воли человека, способности к психологическому сопротивлению. К этому добавлялись психотропные средства, отупляющие сознание. Аминазин, например. Их легко можно подмешать в пищу. И, наконец, апофеоз – программа нейролингвистического программирования, формирование в сознании людей психотипов нужных «исследователям» личностей.