– Знаю, Катя. Я это тоже проходил. Но все хорошо в меру… Значит у тебя и все дискеты, и их журналы.

– Журнал только от Юрия Антоновича. От Ткача. Вдовин последнее время мне ничего печатать не давал. Он и в офисе-то почти не появлялся… Их что, убили? Вы мне скажите правду, Игорь Михайлович. Я не испугаюсь…

Савенков позвонил Борзенко прямо с дороги. Не так сложно было найти несколько фраз, которые сделали встречу обязательной.

Рандеву назначили на нейтральной почве – на смотровой площадке Ленинских гор, около трамплина.

Савенков понимал, что Борзенко может быть не один. И, если это очень крупная игра, их не удовлетворит мирная беседа с видом на Москву. Они захотят продолжить ее в каком-нибудь уютном подвале. Правда, самое большое, что можно было сейчас сделать, это позвонить Марфину и сообщить, с кем он идет на встречу и у кого потом спрашивать об исчезновении сыщика.

Они сразу поняли, что место встречи надо изменить – Борзенко начали окружать те, кто хоть раз видел его на экране. А кто его не видел?

Первыми популярную личность атаковали новобрачные и их группы сопровождения с видеокамерами и шампанским.

Борзенко улыбался, раздавал поздравления и автографы, но при этом активно пятился, отступая к своей машине. Савенкову ничего не оставалось, как сопровождать любимца публики.

Разговор они начали только в машине, отъехав от опасного места.

– Завидую вам, господин Борзенко. Такая популярность. Просто – народная любовь. Приятно?

– В гробу я видел эту любовь. Она меня лишила свободы. Где я могу быть, кроме дачи и квартиры? Останкино. Еще десяток элитных точек, где только свои. И все! Я не могу в метро спуститься, хлеба в магазине купить. Сегодня нахально приставали, а обычно просто глаза пялят, сопровождают. Я, как рыбка в аквариуме, как музейный экспонат, восковая фигура…

– У меня, Борзенко, не так много времени. Давайте деловые вопросы решать.

– Говорите… Это же вы меня сюда вызвали. Я даже не знаю, кто вы такой. То, что вы – Игорь Михайлович, ничего мне не говорит.

– Хорошо… Я знаю очень много, но действую только от своего имени. Лично. Я не представляю ни одну организацию, которая может вас испугать. И я пользуюсь определенным доверием ваших друзей, которых вы направили в Париж.

– Никого я в Париж не направлял…

– Ваши друзья – Вдовин и Ткач добились успеха, но попали в очень сложное положение. Вам они звонить не стали, а просили меня помочь… Они захватили ту вещь, которую вы ждете.

– Она у них?!

– Да, но до вас она не дойдет. Им предлагают гораздо больше, чем вы.

– Но, Игорь Михайлович, но мы же не обсуждали конечную сумму. Это были их командировочные… Мы можем все обсудить. Они будут довольны.

– Не думаю, Борзенко… У вас таких денег нет. Да и не с вашими друзьями надо теперь договариваться. Они свое сделали. Теперь только я могу доставить вам этот прибор… А они… Они стали опасны. В первую очередь – для вас. Я бы не советовал с ними общаться.

– Понятно… Называйте цену. Но я, Игорь Михайлович, не буду покупать кота в мешке. Мне говорили, что может этот прибор, но надо его испытать. Я сам должен это видеть… И он сам должен его видеть.

– Кто это – он?

– Тот, кто платить будет. Вы же сами сказали, что "таких" денег у меня нет…

– Значит вы – посредник… Жаль. Хотелось бы поговорить с самим покупателем. Может быть ему и не нужен наш товар. И есть ли у него такие деньги?

– Есть у него деньги! Любые! Он… он – нефть, автомобили, самолеты…

– И телевидение?

– Да, вы правильно поняли. Но, заметьте, фамилию я не называл… А что мне делать, Игорь Михайлович, если будут звонить эти, из Парижа?

– Бросайте трубку. Никаких разговоров. Иначе все сорвется.

– Игорь Михайлович, а когда будут испытания и передача товара?

– Не забывайте, Борзенко, мы еще не договорились о сумме… Правда, для этого вашего олигарха прибор в самый раз. И деньги у него есть…

– Есть, есть! Так, когда? Как мне вас найти, Игорь Михайлович?

– Что меня искать? Я почти всегда в Москве… Не советую меня искать. Я сам вас найду.

Савенков вышел на Ломоносовском и долго петлял, заходя в проходные дворы, магазинчики, подземные переходы… Борзенко, очевидно, приехал на встречу один…

Постепенно тревога отступала и ее место занимало торжество. Да, информации он получил значительно больше, чем ожидал. Многое становилось на свои места… Это только на экране Борзенко многозначительный, знающий все, надменно возвышающийся над зрителем… Это маска, которую вместе с гримом надевает на себя этот простачек… На такую элементарную уловку попался. Ведь, кроме фамилий Вдовин и Ткач и того, что они ищут какой-то прибор, Савенков не знал ничего.

Теперь он знает все! Почти все… Кое-что… Он знает, что Борзенко дал им денег для поездки в Париж. Что он хочет купить у них этот прибор и заработать, перепродав его некому олигарху, богатому, но хитрому и осторожному.