Шрифт:
И коль уж мединские ссылаются, пусть и перевирая его (для них перевирать — дело привычное!), на «великого кормчего», то замечу, что, хотя Мао далеко не всегда поступал так, как писал, мысль он высказал неплохую. Насчёт свободных дискуссий…
К слову, и молодой Сталин писал о том, что полное единство мнений возможно только на кладбище. И не только писал, но и был мастером дискуссии. А им можно стать, лишь ведя дискуссии, не так ли?
Однако о каких серьёзных дискуссиях в нынешней РФ может быть речь, если кто-то из видных «единороссов» кажется чуть ли не сам Председатель Государственной Думы Грызлов, безапелляционно заявил однажды, что Государственная Дума — это, мол, не место для дискуссий?
Ну, а государственный аппарат? По Грызлову, Мединскому, по Медведеву-Путину, это не механизм служения народу и благоустройства его жизни, а что-то, существующее само по себе. И Мединский уверяет читателя-избирателя, что «корни современных проблем» не во властях предержащих, а в самих, мол, рядовых россиянах.
«Мы оба плохие», — талдычит Мединский. А потом сообщает:
«…снова повторю ЦЕНТРАЛЬНУЮ МЫСЛЬ «МИФОВ О РОССИИ» — никаких «исторических предпосылок» пьянству, грязи, лени, внешней жестокости режима и внутреннего рабства подданных, мздоимства властей предержащих… — НЕТ.
Это всё придумано и надумано».
Угу! Придумано.
Не было в царской России — той, которую потерял и всё не может найти Станислав Говорухин, ни народного пьянства, ни грязи, ни лени, ни жестокости режима, ни внутреннего рабства подданных, ни мздоимства властей предержащих…
И, скажем, Михаил Лермонтов со скуки, «от фонаря», взял, придумал и написал:
Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ. И вы, мундиры голубые (т. е. жандармы. — С.К.), И ты, им преданный народ…А Николай Алексеевич Некрасов тоже от нечего делать ввёл в свою поэму «Кому на Руси жить хорошо» главу «Пьяная ночь» со следующими словами пьяненького мужика Якима Нагого:
Пьём много мы по времени, А больше мы работаем, Нас пьяных много видится, А больше трезвых нас. По деревням ты хаживал? Возьмём ведёрко с водкою, Пойдём-ка по избам: В одной, в другой навалятся, А в третьей не притронутся — У нас на семью пьющую Непьющая семья! Не пьют, а также маются, Уж лучше б пили глупые…Но с чего же это русский мужик в XIX веке считал, что лучше пить, чем не пить? А вот с чего:
Нет меры хмелю русскому, А горе наше меряли? Работе мера есть? Вино валит крестьянина, А горе не валит его? Работа не валит?Некрасовский Яким Нагой из деревни Босово сам о себе говорил так:
Он до смерти работает, До полусмерти пьёт…Но что до русского мужика лощёному «мидовскому» профессору Мединскому?
А ведь я могу напомнить ему и, например, описание тупой, пьяной жизни сормовских пролетариев в горьковском романе «Мать». И знает ли Мединский о «Нравах Растеряевой улицы» Глеба Успенского?
Правда, теперь стараниями «демократов» и «единороссов», этот роман и эти очерки из школьной программы исключёны. Но что уж тут — «единороссы» ведут к тому, что скоро сама школьная программа может быть исключена из жизни новых подрастающих поколений.
Мединский пытается доказать недоказуемое — якобы непорочную белизну и политическую «пушистость» царизма, но делать это в «лоб» рискованно, и Мединскому то и дело приходится «кривулять».
Скажем, вначале он уверяет читателя, что никаких-де исторических предпосылок для мздоимства властей предержащих при царизме якобы не было, что это всё «придумано и надумано» (стр.17 издания 2008 г.), а позднее (на стр. 189) сам же «доверительно» признаёт:
«И после Петра было в истории России несколько периодов, когда уровень коррупции максимально приближался к уровню «птенцов гнезда Петрова».
Так была в царской России широко развита коррупция или не была?
Была, была! Мы ещё на эту тему — «в разрезе Мединского» — позднее поговорим. Сейчас же замечу, что и в царской России для Мединского, как видим, не всё было сладко. Любая деятельность по укреплению независимости, по державному возвышению России для Мединского ненавистна. Поэтому и царь Пётр для него — фигура неприемлемая, и в «птенцах гнезда Петрова» Мединский видит лишь коррупционеров, начиная с Меншикова, и обливает их грязью, утверждая, что «при (выделение жирным курсивом моё. — С.К.) Петре I в России взяточничество и воровство приобрели широчайший размах».