– И как тебе это? – спросил Степан.

– Все в порядке вещей, – усмехнулся сидевший за столом Андрей Егорович. – Значит, мы их достали, раз они снова к нам своих боевиков прислали. А мы им доказали, что мы не боксерские груши, которые можно безнаказанно бить. Вообще-то от тебя я не ожидал, что ты бой примешь.

– Так со страха! – весело признался Степан. – Все равно колбасить будут, вот и пошел в атаку. И знаешь, – он подмигнул напарнику, – очень этим доволен. Себя уважать начал. От тебя им тоже перепало.

– Да если бы не ты, – поддаваясь его веселому настроению, улыбнулся Егорыч, – отделали бы меня прилично. Ты молодец, понял, что и ко мне пойдут. Догадался милицию привести.

– А когда бояться начинаешь, и соображение быстрей работает. Как говорят, экстремальная ситуация. Правда, лучше не было бы таких ситуаций. Я все-таки не герой, и подставлять свою башку никакого желания нет. Но теперь выбирать не приходится – или они нас, или мы их. Ты номер джипа не помнишь? А то менты уже несколько раз спрашивали. Я говорю, что он вроде как грязью забрызган был.

– Так оно и есть, – кивнул Егорыч. – Иначе бы я запомнил. И все, давно бы сидели эти сволочи.

– Ты думаешь, если их упекут, – недоверчиво спросил Степан, – то все и кончится?

– Конечно. Ведь они какие-нибудь новые русские. Просто из себя строят черт знает что. А когда поймут, что за них всерьез взялись милиционеры, враз хвост прижмут.

– Я думал об этом, но по-другому. А если они решат с нами счеты свести? Ведь видел – к нам два раза приходили, и все время другие. Кажется мне, они с тамбовскими дела имеют. Так что кто знает, может, когда поймут, что терять им, кроме свободы, нечего, решат с нами рассчитаться. Сейчас ведь демократия! – Степан усмехнулся. – И если потерпевшие и свидетели на суд не явятся, то все, отложат, а с них подписку о невыезде. Так что им одно остается – кончать с нами и со Свиридовым. Хотя Свиридова трогать им без надобности. Его без наших показаний засудят, и все, дело закрыто, преступник наказан.

– Закон все-таки есть, – не согласился Андрей Егорович. – И поэтому ничего у них не выйдет. Судить и сажать будут их.

– Ты что, – удивленно посмотрел на него Степан, – с луны свалился? Где он, закон, если зарплату не платят и пенсию не…

– Сейчас почти везде все платят. Конечно, не то, на что по-настоящему жить было бы можно, но все-таки отдают. И зарплату, и пенсии. Просто из-за кризиса до сих пор очухаться не могут. Но будут у нас, в России, жить по-человечески, вот увидишь.

– Я порой просто поражаюсь! Ты вроде мужик умный, рассудительный, а иногда такое ляпнешь, что голова кругом идет. Какая жизнь? – махнул он рукой. – Живут в России прекрасно те, кто умеет по-крупному воровать. Вот…

– Давай не будем, не нам судить. Сейчас надо о другом думать. Может, ты прав и эти сволочи не отстанут. Я сначала возражал, но сейчас как-то вдруг понял – ты прав. Но на договор с ними все одно не пойду.

– А кто про договор говорит? – ухмыльнулся Степан. – Но нужно переговорить со стражами порядка, пусть охрану дают. В конце концов, мы живем в демократическом государстве и имеем право, чтобы наша жизнь охранялась по-настоящему. А то получается, что…

– Кто же тебе эту самую охрану даст? Я лично вот что подумал. – Егорыч поднялся и шагнул к двери в комнату. Остановившись, посмотрел на Степана. – Ты, наверное, поживи у меня. Вдвоем оно все-таки безопасней. Если чего начнется, и отбиться легче будет. Я сейчас…

Он вошел в комнату. Степан достал сигарету. Вернулся Егорыч. В руке он держал охотничий карабин «соболь».

– Штука неплохая. – Выставив затвор, передернул. – Калибр пять и восемь. Сейчас другие делают, а этот у меня был еще в советское время. Правда, тогда не разрешали такие покупать. А после того как вышел закон об охотничьем оружии, охотничий карабин в любом магазине купить можно. Я в милицию пошел и зарегистрировал его. Магазин пять патронов. Шестой можно в ствол. А для тебя у меня двустволка имеется, – подмигнул он Степану. – Всадишь из двенадцатого калибра картечь в мягкое место – долго вспоминать будут.

– Значит, ты будешь по ним, как по зверю хищному, пулями стрелять, – улыбнулся Степан, – а я картечью шпарить? Не пойдет! – Он сунул руку за пояс, достал «наган». – Деда моего, – отвечая на удивленный взгляд Егорыча, ответил он. – Старой системы. После каждого выстрела взводишь курок. Семь штук в барабане. И пять в запасе. Дед тот еще мужик был. Я, кстати, получил в наследство от него домище в Уметском районе. Далековато, правда, но выбирать не приходится. Я в доме начал разбираться и на чердаке нашел коробку. Открыл, а там «наган» и патроны. Все в идеальном состоянии. Я дважды опробовал, – добавил он, – на двадцать шагов в пачку сигарет попал оба раза.

– Но ведь если у тебя его найдут, то посадят. Сейчас за незаконное хранение огнестрельного оружия срок дают. Сдал бы ты его или выкинул.

– Да уж ни в жизнь. Теперь пусть мне на дороге пистолет покажут, я ответить смогу. Счастье этих, которые приходили, что я как-то забыл о нем. А может, и мое счастье. Но теперь все. Я с ним не расстанусь ни за что. Пусть сунутся. Ты вот мне ружьишко предлагал. А ведь за него тоже запросто можно в тюрьму угодить.

– Если не ворованное, – ответил Егорыч, – только изымут, и все. Конечно, если из него обрез сделать, тогда…