Квартира была просторной, не загромождена лишними предметами. Большой кожаный диван с изменяющейся конфигурацией и дымчатый полупрозрачный журнальный столик, две разноцветные напольные вазы с искусственными цветами, декоративный фонтанчик и домашний кинотеатр дополняли интерьер огромной гостиной, сотворенной из двух комнат.

Спальня была выдержана в голубых тонах и больше напоминала будуар какой-то модницы, чем комнату одиноко проживающего холостяка. На туалетном столике находились даже наборы косметики и женские духи.

«Интересно-интересно! Ведь Степан никогда не рассказывал о своих сердечных привязанностях, а такое складывается ощущение, что у него есть постоянная пассия. Его спальня совсем не похожа на комнату холостяка. Ничто не указывает на то, что здесь часто меняется женский контингент, наоборот, все так и кричит: женщина у него одна. Надо будет при случае его деликатно о ней порасспрашивать», — подумал Глеб.

Просторная кухня-столовая была выставкой современных достижений в области максимального сокращения ручного труда в домашнем хозяйстве. Всевозможные кухонные устройства, мигающие лампочки панелей управления, машина для мытья посуды, гриль, небольшой жарочный шкаф, двухметровая морозильная камера, такой же холодильник. Степан сделал ревизию холодильника, и на столе появились копченое мясо, маслины, крупно-ноздреватый сыр, баночка мидий в томатном соусе и початая бутылка «Первой гильдии». Глеб предложил сделать горячие бутерброды в СВЧ-печи, но Степан охладил его пыл, сообщив, что толком не знает, как ею пользоваться, и добавил: если ты умеешь, то тебе и флаг в руки. Укрепившись во мнении, что какая-то женщина уже как следует взяла в оборот Степана и тому уже недолго ходить в холостяках, Глеб ограничился приготовлением обыкновенных бутербродов, ибо Степан и на это был не способен. Обнаружив в ящичке под мойкой картофель, Глеб решил его поджарить и изгнал Степана из кухни, так как тот ему только мешал, ухитряясь постоянно что-то ронять и, периодически что-то вспомнив, названивать по радиотрубке. Степан охотно удалился, сообщив, что вспомнил об интересной книжке, случайно затесавшейся в его домашнюю библиотеку и способной кое-что прояснить относительно странностей, творившихся с Глебом в последние дни.

Почистив картошку, Глеб вдруг понял, что задуманное им может остаться только на первой стадии проекта, так как не был уверен, что найдет сковородку. К его счастью, под газовой плитой он нашел громадную чугунную сковородку. Щедро покрыв дно растительным маслом, он поставил сковороду на малюсенький огонь и накрыл сверху крышкой. После этого он мелко-мелко, соломкой, нарезал картофель, ровным слоем выложил его в кипящее масло и снова прикрыл сковородку крышкой. В результате поисков, к своему удивлению, он нашел чеснок и, очистив, мелко его порезал, пересыпал солью, чтобы тот пустил сок. Когда на картошке появилась первая корочка, он посолил ее и отправил туда чеснок. Затем взял сыр и нарезал его продолговатыми ломтиками, не забывая при этом тщательно перемешивать картошку, чтобы она равномерно покрывалась золотистой корочкой. Определив, что картошка уже доходит, высыпал туда сыр, перемешал, накрыл крышкой и выключил газ.

Достав из холодильника кетчуп и майонез, дополнил ими сервировку стола, разложил картошку по тарелкам и позвал Степана. Тот не откликнулся. Неожиданно плохое предчувствие кольнуло сердце, и он быстро, почти бегом отправился за Степаном. Глеб обнаружил его во второй комнате, переодевшегося в спортивный костюм и развалившегося на двуспальной кровати, за чтением толстой книжки в коленкоровом переплете. «Энциклопедия суеверий», — прочитал он на обложке.

— Чего ты не отзываешься? — сухо поинтересовался у Степана. — Великий пан, может, вам принести покушать в постель?

— Неплохая мысль, — одобрительно бросил Степан, — а чуть позже и ночной горшок.

— Молодец, — не нашелся, как еще отреагировать, Глеб.

— Я здесь нарыл кое-что интересное, но сначала пойдем пожрем, а потом я тебя ошарашу. Как у тебя с суевериями, воспринимаешь здраво? — спросил Степан, бодро вскакивая.

— На голодный желудок не очень, — хмуро сознался Глеб.

— Эх, и нажремся сейчас! Как в давние студенческие годы! — Степан похлопал Глеба по плечу. — Тебе это не помешает, легче будет слушать, — и побежал в кухню.

Бесшумно работающая вытяжка в считанные минуты освободила кухню от чудесного запаха жареного картофеля, и Глеб почувствовал, что ему его не хватает. Активно набросившись на еду, они вспомнили о «Первой гильдии» только тогда, когда в основном утолили голод. Холодная водка великолепно гармонировала с горячим картофелем и маслинами.

— Ты чего мидии не разогрел? — укорил товарища Степан.

— Не было начальника, тот заперся в избе-читальне, попав в плен суеверий.

— Ну ты и красав'eц! Между прочим, только ради вас. С тех пор как подарили эту книгу, у меня и в мыслях не было ее открыть, не то что читать.

— А я ради вас приготовил этот ужин, не только осязаемый, но и вполне съедобный. А вот ваше чтение — что-то вроде развлечения. Ну прочитали, а дальше что?

— Кстати, об избе-читальне. Знаешь ли ты, что в Киеве первую библиотеку открыли приблизительно полтораста лет тому назад?

Глеб недоуменно пожал плечами.

— Я так и думал: ученая деревенщина, только и того, что с ученым званием, одним словом — кандуб. Представляешь, в этой библиотеке посетителям предоставляли отдельные топчаны в читальном зале и разрешали курить. В те времена люди умели комфортно жить!

— Можешь дальше не продолжать — с тех пор пожарные предупреждают: курение в постели опасно для жизни!

— Уговорил. Не буду курить и читать в постели. Неужели тебе совсем не интересно, что я выудил из этой книги?

— Просто любопытно, но не интересно.

— Ловлю тебя на слове и оставляю за собой право в любой момент прервать печальное повествование.

— Ладно, кончай паясничать и давай колись.

— Я не хочу утверждать, что прочитанное мной — истина, более того, считаю все полной чушью, удивительным образом совпавшей с событиями, в которые ты был вовлечен.