Ну, а потом я вышел в отставку и вернулся домой. Это было в феврале 1998-го. А в марте того же года в нашем городке двое мальчишек, одиннадцати и тринадцати лет, открыли пальбу и поубивали 15 человек. А я тогда как раз проводил тренинг в группе психиатров, и меня попросили поучаствовать в допросе учителей. Так сказать, по горячим следам, спустя всего 18 часов после того, как они оказались в эпицентре самого массового убийства в школе за всю историю Америки.

В результате я понял, что молчать больше нельзя, и выступил на нескольких конференциях, посвящённых вопросам войны и мира. А потом написал статью «Наших детей учат убивать». Её удивительно хорошо восприняли. Как раз сегодня мне сообщили по электронной почте, что в Германии разошлось 40 000 экземпляров этой статьи на немецком языке. У нас она была напечатана в таких известных изданиях, как «Christianity Today» («Христианство сегодня»), «Hinduism Today» («Индуизм сегодня»), «U.S. Catholic» («Католики США»), «Saturday Evening Post» и переведена на восемь языков. Прошлым летом одной лишь «Christianity Today» разошлось 60 000 экземпляров. Подобные вещи свидетельствовали, что люди открыты для обсуждения данной темы.

Поэтому я замыслил новую книгу, пригласив к соавторству Глорию де Гаэтано, одного из ведущих экспертов в данной области. Спустя год, когда произошло массовое убийство в школе Литтлтона, книга уже была готова, и мы как раз искали издательство, которое бы её напечатало. И поскольку интерес к нашей теме внезапно подскочил, нам удалось заключить договор с «Рэндом Хауз» [3] . Книга вышла в твёрдом переплёте, за три месяца, с октября по декабрь, было продано 20 000 экземпляров – не такой уж плохой результат…

Стейнберг:В первой главе Вашей книги недвусмысленно даётся понять, что все сколько-нибудь серьёзные медицинские и прочие исследования, проведённые за последние 25 лет, свидетельствуют о тесной связи показа насилия в СМИ и роста насилия в обществе. Вы не могли бы рассказать об этом подробней?

Гроссман:Тут важно особо подчеркнуть, что речь идёт именно о зрительныхобразах. Ведь письменная речь ребёнком до восьми лет в полном объёме не воспринимается, она как бы отфильтровывается рассудком. Устная речь начинает по-настоящему восприниматься после четырёх лет, а до этого кора головного мозга фильтрует информацию прежде, чем она дойдёт до центра, заведующего эмоциями. Но мы-то говорим о зрительныхобразах насилия! Их ребёнок в состоянии воспринять уже в полтора года: воспринять и начать подражать увиденному! То есть в полтора года агрессивные зрительные образы – неважно, где появляющиеся: на телеэкране, в кино или в компьютерных играх – проникают через органы зрения в мозг и непосредственно попадают в эмоциональный центр.

Потрясает состав исследовательских групп. В конце книги мы в хронологическом порядке перечисляем открытия в этой области. Данным вопросом занимались Американская Ассоциация Медиков (АМА), Американская Ассоциация Психологов, Национальный Институт Психического Здоровья и так далее, и тому подобное. Есть обширное исследование ЮНЕСКО. А на прошлой неделе я раздобыл материалы Международного Комитета Красного Креста, свидетельствующие о том, что повсеместно распространившийся культ насилия – особенно жуткие, варварские методы ведения современной войны – прямо связан с пропагандой насилия в средствах массовой информации. В исследовании, которое было проведено в 1998 году в рамках ЮНЕСКО, также говорилось, что насилие в обществе подпитывается насилием в СМИ. Накопленные данные настолько убедительны и их так много, что спорить с ними всё равно, что доказывать, будто бы курение не вызывает рака. Однако находятся бесстыжие специалисты – в основном, проплаченные теми же СМИ – которые отрицают очевидные факты. На заключительном заседании конференции в Нью-Джерси, где присутствовали вы с Деннис, вдруг один такой тип встал и заявил: «А вы не можете доказать, что насилие на экране ведёт к росту жестокости в обществе. Это неправда, таких доказательств нет!»

Напомню, что конференцию проводила Ассоциация Психологов Нью-Джерси, филиал Американской Ассоциации Психологов, центральный совет которой ещё в 1992 году постановил, что дебаты на эту тему окончены. А в 1999-ом Ассоциация выразилась ещё определённей, сказав, что отрицать влияние экранного насилия на бытовое – это как отрицать закон земного притяжения. То есть говорить такие вещи в присутствии членов Ассоциации, как сказал этот человек, равносильно тому, чтобы встать на заседании «Бнай Брит» и заявить: «А вы не можете доказать, что Холокост был! Его вообще не было!»

Стейнберг:Да такого «специалиста» нужно было бы сразу лишить диплома!

Гроссман:Совершенно с Вами согласен.

Стейнберг:Теперь немного поговорим о компьютерных «стрелялках». Я был потрясён, узнав из Вашей книги, что компьютерные симуляторы, которые используются в американской армии и в большинстве силовых ведомств, ничем практически не отличаются от некоторых наиболее популярных аркадных игр.

Гроссман:Тут нам придётся сделать небольшой экскурс в историю. Во время Второй Мировой войны вдруг обнаружилось, что большинство наших солдат неспособно убивать противника. Неспособно из-за изъянов военной подготовки. Дело в том, что мы оснастили армию великолепным оружием, однако солдат учили стрелять по нарисованным мишеням. А на фронте таких мишеней не было, и вся их выучка пошла насмарку. Очень часто эти солдаты под влиянием страха, стресса и прочих обстоятельств просто не могли применить оружие. Стало ясно, что солдатам необходимо прививать соответствующие навыки. Мы ведь не сажаем лётчика в самолёт сразу же после того, как он прочитал учебник, и не говорим: «Лети». Нет, мы ему дадим сперва поупражняться на специальных тренажёрах. Даже во Вторую Мировую войну уже существовало множество тренажёров, на которых пилоты подолгу отрабатывали технику полёта. Соответственно, возникла потребность в создании тренажёров, на которых солдаты учились бы убивать. Вместо традиционных мишеней нужно было использовать силуэты человеческих фигур. Такие тренажёры оказались чрезвычайно эффективными. В последние годы стало понятно, что даже необязательно выезжать на стрельбища. То есть, конечно, полезно пострелять из настоящего оружия, но это слишком накладно: тут и расход свинца, и экологические проблемы… Для стрельбищ нужно много земли, много денег. Зачем, если можно использовать симуляторы? Вот армия и перешла на них. Морская пехота получила лицензию на право использовать в качестве тактического тренажёра игру «Дум». В сухопутных войсках взяли на вооружение «Супер-Нинтендо». Помните, была такая старая игра в утиную охоту? Мы заменили пластмассовый пистолет пластмассовой штурмовой винтовкой М-16, а вместо уток на экране появляются фигурки людей.

Теперь у нас по всему миру несколько тысяч таких тренажёров. Они доказали свою эффективность, В данном случае наша цель – научить солдат правильно реагировать на угрозу. Ведь если они не смогут открыть огонь, запаникуют, то могут произойти страшные вещи. То же самое относится и к полицейским. Поэтому я считаю такие тренинги полезными. Раз мы даём солдатам и полицейским оружие, мы должны научить его применять.

Впрочем, по этому поводу в обществе нет единодушия. Некоторых людей шокируют репетиции человекоубийства, даже когда они производятся солдатами и полицейскими. Что уж тогда говорить о неограниченном доступе детей к таким симуляторам? Это куда ужасней!

Когда разбиралось дело Маквея, меня пригласили в качестве эксперта в правительственную комиссию. Защита пыталась доказать, что это служба в армии и война в Заливе превратили Тимоти Маквея в серийного убийцу. На самом же деле всё было с точностью до наоборот. По данным Бюро Судебной Статистики, ветераны войны попадают в тюрьму гораздо реже, чем не-ветераны того же возраста. Что немудрено, ведь у них срабатывают серьёзные внутренние ограничители.

Спид:Какие?

Гроссман:Во-первых, мы сажаем за такие тренажёры взрослых людей. Во-вторых, в армии царит суровая дисциплина. Дисциплина, которая становится частью твоего «я». А тут симуляторы убийства даются детям! Для чего? Только для того, чтобы научить их убивать и привить им страсть к убийству.