Шрифт:
– А мужа ты не любишь, – язвительно-насмешливо примжурил один глаз Василий.
– Любишь, не любишь, а жить надо, – парировала сестра. – Мама всю жизнь любила отца, а что из этого получилось? Он убежал туда, где легче живется. Легче! Вот тебе, Вася, и вся философия жизни.
– Вся? Точно?
– Вся! Точно! Посмотрю, как ты устроишь свою жизнь.
– Устрою – не бойся.
– Дай Бог.
Самое радостное и нежное воспоминание Василия из той подростковой, юношеской поры – Саша, Александра.
Он помнит ее вечно бледное, худощавое лицо, большие серовато-зеленые глаза, тайком всматривавшиеся в него. Она почему-то стеснялась смотреть на него прямо, и всякий раз, нечаянно встречаясь с его взглядом, опускала глаза и даже краснела. Василий не знал тогда, любит ли он ее, но тянуло его к этой скромной, спокойной девушке. Не было у него подлинного друга, кроме Саши, и, быть может, не оставалось более близкого человека, чем она. Многие люди воспринимала Василия как-то холодно, настороженно. Учителя нередко ругали за упрямство, сверстники недолюбливали за пасмурный, молчаливый нрав, а Саша принимала и понимала его таким, каким он был. Он чувствовал, что она по-настоящему любит его.
Самые свои сокровенные мысли Василий доверял только Саше. В день, когда он получил свидетельство о восьмилетнем образовании и должен был решиться, чем дальше заниматься, как жить, состоялся разговор с Сашей, может быть, самый важный в его жизни.
Стояло лето; уже который день лил дождь. Василий и Саша сидели в беседке, и какое-то время молча наблюдали за вырывающейся из водосточной трубы дождевой водой; она с шумом падала в лужу, разбрызгивалась и глинисто мутнела. Грязный поток устремлялся в овраг, который день ото дня ширился и подступал к дороге. Василий рассеянно рассуждал:
– Казалось бы, Саша, какой пустяк: льет дождь, то тихо, то припускает. Вода, просто вода, она щекочущими струйками ползет по моему лицу, но… вот-вот испортит дорогу. Реки могут выйти из берегов, и принесут много бед людям…
– Ты сегодня, Вася, какой-то странный.
– Так, пустяки, не обращай внимания… Понимаешь, Саша, человека я встретил одного – славного мужика. Он на Севере бригадиром монтажников вкалывает. Сын дяди Вити Дунаева, знаешь? Николай. Отцу своему купил мотоцикл и коня. Денег у него – куры не клюют. Если честно – завидую. – Василий замолчал, прикусив губу.
– Разве деньги – главное?
– Бывает так, что главное. Понимаешь, я хочу жить по-другому. Я не желаю всю жизнь, как мои родители, бороться за копейку. Деньги дают человеку свободу. Высшую свободу!
– Высшую?
– Не маленькую, – усмехнулся он. – Хочу заработать много-много денег, привезти матери, положить перед ней и сказать: "Теперь ты, мама, счастливая".
– Ты уезжаешь на Север?
– Уезжаю! Рискну. Сначала я туда отчалю, а потом тебя перетащу. Мы там будем жить – во как! А в Покровке… нет, здесь надо тянуться из года в год, а там – большие деньги. Сразу – много, много денег!
– Ты же хотел пойти в девятый класс. Сам вчера говорил, что после десятого поступишь в институт. Передумал?
– И институт закончу, а сейчас главное – деньги, деньги.
Саша заплакала, уткнула лицо в ладони.
– Саша, что с тобой?
Она молчала и всхлипывала.
– Все будет отлично – вот увидишь!
– Мне страшно за тебя…
– Прекрати! Довольно слез. Я решился…
Василию минуло шестнадцать лет, и потому ему казалось, что он все сможет преодолеть, всего достигнет, стоит лишь только захотеть. Что там впереди? Счастье? Смех? Слезы? Боль? – тревожно вздрагивало в душе Василия. Но ему представлялось, что в его жизни будет только счастье, доброта людей, радость. Он, конечно, понимал, не мог не понимать в свои годы, что в жизни будет не только приятное, но все же не верилось в плохое, как не верится ребенку, что его красивый песочный замок, над которым он столько времени трудился, рассыплется…
Нелегко думается Василию Окладникову, вспоминающему свое отрочество и пору ранней юности: неужели бедность подтолкнула Василия к тому страшному, чем вскоре обернулась его жизнь? А ведь начиналось все так легко и безобидно!
5
Маленький аэропорт поселка Полярный Круг встретил Василия тугим студеным ветром, лазурным чистейшим небом и бодрящим воздухом с запахом оттаивающей тайги. Вдалеке айсбергом возвышалась высокая, сверкавшая алюминиевым панцирем перерабатывающая фабрика. Из карьера тянулись БелАЗы, загруженные глыбами голубовато-серой кимберлитовой руды, из которой добывают алмазы. Иногда ветер начинал дуть сильнее, – у Василия мерзли руки, он поеживался и содрогался. Направился в поселок разыскивать Николая Дунаева.
Внезапно с северо-востока ударила резкая мощная волна воздуха. Василий оглянулся – на него стремительно надвигалась густая, расплывшаяся на полнеба туча. Ярко-желтое солнце провалилось в бездну – на землю упала плотная сизо-серая тень. Ветер хватал тонкие ветви пыльных лиственниц и трепал их в разные стороны. В воздухе нарастал гул. Крупными хлопьями повалил сырой снег, забивая глаза Василия. Он бежал по скользкой узкой тропе, рискуя упасть. Ему было весело, он подпрыгивал:
– Здорово, отлично, черт побери! Сильнее, сильнее!