Шрифт:
– Последний вопрос, Михаил Андреевич…
– Это будет уже третий, Логинов, – напомнил ему глуховатый голос, звучавший в ушном динамике. – Ладно, задавайте ваш вопрос.
– Немцев ведь в декабре того же сорок первого отбросили от Москвы! Так почему же, спрашивается, не вывезли из монастыря взрывчатку? Почему не разминировали объект, почему оставили завезенные в условиях строжайшего секретности в середине октября ящики здесь, в Новодевичьем?
– Это интересный вопрос. Скажу откровенно… он самый важных из всех, какие вы сегодня задали, Логинов.
– Так что же получается? – задумчиво произнес Дэн. – И в Спецотделе, и «наверху» забыли о пятидесяти тоннах тротила? Забыли о таком большом количестве взрывчатки, заложенной пусть и в бывшем «поповском» подворье, но совсем недалеко от центра столицы? Разве такое могло быть?
– Что-то и мне не верится, чтобы при товарище Сталине могло случиться нечто подобное, – подал реплику Павел Алексеевич. – Если только товарищ Сталин, сам поддавшись панике, не приказал сразу после «закладки» расстрелять всех участников той акции.
– В ваших словах, Павел Алексеевич, тоже имеется резон, – глуховатым голосом сказал Хранитель. – Товарищ Сталин обладал уникальной памятью, он ничего не упускал из виду. Что касается возможной ликвидации участников той спецоперации… На Сталина нынче принято вешать всех собак. Принято обвинять его и в том, чего он не делал, да и не мог делать – по тем или иным практическим соображениям… Скажу больше: мне и самому интересно знать, почему ящики не были увезены из монастыря сразу же, как только опасность для города миновала.
– Ну, так почему же они не были вывезены из монастыря? – переспросил Логинов. – И что или кто за этим стоит?
– Очень надеюсь, товарищи, что вы найдете правильные ответы; надеюсь также, что вам хватит на это времени.
Глава 6
Особая Папка.
Приказ Верховного № 1941/10.13.03.30
В наушниках гарнитуры послышались частые гудки; их собеседник дал отбой, оставив стажера и инструктора наедине с возникшими у них проблемами.
Логинов сверился с показаниями обеих часовых шкал. Таймер в правом нижнем углу экрана неумолимо отсчитывает время до активации второго контура взрывателя – и, следовательно, подрыва всей той массы тротила, которая находится в оборудованном в октябре сорок первого тайнике у них под ногами.
51:30… 51:29… 51:28…
Часы в левом верхнем углу панели показывают местное физическое время. Их стрелки, как и прежде, застыли в одном положении, они показывают четверть третьего ночи по московскому времени.
Дэн приготовился открыть присланный Гильдией Хранителей файл, но в этот самый момент в помещении послышался хрипловатый голос Часовщика.
– Это, должно быть, моя вина!.. Эх… напортачил… Вот же старый дурак!..
Логинов, повернув к нему голову, спросил:
– О чем это вы, Петр Иммануилович?
Старик развернулся так, чтобы видеть стоящих у экрана молодых людей, стажера и помогающего ему советами редактора Третьего канала.
– Если я правильно понял ситуацию… сработал взрыватель времен войны?
– Пока сработала только первая ступень взрывателя. Но химический процесс во втором контуре пошел…
– Вот именно об этом я и говорю! – Петр Иммануилович сокрушенно вздохнул. – Эта штуковина пролежала в ящике несколько десятилетий!.. И могла лежать там еще столько же!
– И что же случилось, по-вашему? Что послужило причиной активации и начала химической реакции во взрывателе?
– Я так думаю, что это из-за… вибрации!
– То есть?
– Мои помощники, когда устанавливали и крепили здесь метроном, – старик кивнул в сторону «треноги», – использовали виброперфораторы!
– И вы предполагаете, что из-за вибрации в одном из ящиков мог сработать этот самый химический взрыватель с двойным замедлением?
– Именно! – Часовщик откашлялся, затем продолжил упавшим голосом. – Когда крепили основу для «треноги», пол здесь ходил ходуном…
Дэн подошел к нему; а затем сделал то, чего сам от себя не ожидал – успокаивающе положил ему руку на плечо.
– Никакой вашей вины в случившемся я не вижу, Петр Иммануилович. Это по любому должно было случиться. Точка… Хотя нет… пока лишь многоточие. Потому что вскоре мне понадобится ваша помощь, господин Часовщик.