Рид Томас Майн
Шрифт:
Все это не роман, это — история!
Глава XXIV. Опасная лестница
Люди, пересекающие Атлантику на пароходе «Канард», сидят рядом или друг напротив друга за одним обеденным столом по три-четыре раза в день — и не могут обменяться живыми фразами, отличными от формальных: «Могу я попросить вас передать солонку?» или «Соль, пожалуйста».
В основном это мужчины, у которых красивые жены, богатые дочери, достигшие брачного возраста и социального положения, которым они имеют основание гордиться. Без сомнения, эти несчастные очень страдают от жизни на борту, особенно если каюта переполнена и компания малоподходящая.
Такое обычно происходит на «Канарде», когда владельцы магазинов из Канады валят толпой в Англию делать осенние закупки на рынке Манчестера. В этом случае, действительно, пересечение Атлантики — серьезное испытание для джентльмена, будь он англичанин или американец.
Канадцев было предостаточно, и их компания могла бы испортить настроение сэру Джорджу Вернону, одному из таких несчастных. Но поскольку эти заокеанские подданные прослышали о том, что сэр Джордж Вернон — последний губернатор B., руки у них были связаны, и экс-губернатора оставили в покое.
Совсем по другой причине эта компания избегала австрийского графа; да и тот, будучи республиканцем, их на дух не выносил. Их верность короне стояла у него поперек горла, и казалось, очень скоро он выбросит одного из них за борт.
Вскоре для этого представился повод, и граф, возможно, осуществил бы мечту, если бы не Майнард, который, хотя и был моложе, обладал более уравновешенным характером. Розенвельд ненавидел этих попутчиков, как и любой американец, пересекавший океан этим рейсом. Весьма лояльных канадцев было очень много, и их постоянная болтовня отравляла поездку любому попутчику-республиканцу, что уж говорить о таких республиканцах, как Розенвельд и Майнард.
Страдания американцев кончились позже, с введением кораблей компании «Инман». Ее роскошные суда под звездным американским флагом стали родными для всех национальностей и в то же время были не хуже кораблей королевской Англии.
Но вернемся к нашим героям. Пассажиры, пересекавшие Атлантику в одной каюте, обедавшие за одним столом, но не разговаривавшие друг с другом (разве что произносили короткие фразы для приличия), были на борту «Канарда». Среди них были сэр Джордж Вернон и капитан Майнард.
Каждый раз за обедом они почти касались друг друга локтями; стюард — конечно же совершенно случайно — выдал им билеты на соседние места.
Во время первого же совместного обеда обоюдная неприязнь проявилась так ярко, что добрососедские отношения стали невозможны. Некое замечание Майнарда, сделанное в довольно этичной форме, было воспринято высокомерно. Это больно ужалило молодого солдата; и отношения сразу стали враждебными. Любой из них скорее бы обошелся без соли, чем попросил другого передать солонку.
Ситуация была особенно неприятна для Майнарда, и он понимал это. Он хотел поближе познакомиться с этой необъяснимо заинтересовавшей его девочкой, но теперь это стало невозможно. Этикет не позволял заговорить с ней наедине; да и, в любом случае, трудно было бы найти такую возможность — отец редко отпускал ее от себя.
Во время обеда девочка сидела за столом со всеми, но с другой стороны, так, что Майнард мог видеть ее только в зеркале. Зеркало было расположено вдоль салона во всю его длину, и три человека сидели за столом напротив этого зеркала.
В течение двенадцати дней Майнард, не отрываясь, глядел в зеркало во время каждого приема пищи; его взгляд менялся, когда он украдкой от сэра Джорджа наблюдал отраженное полированной пластиной розовое лицо с золотыми волосами. Как часто проклинал он в душе сидевшего напротив канадского шотландца, чья огромная косматая башка встревала между ним и этим красивым отражением!
Догадывалась ли девочка о том, что он смотрит через зеркало? Тревожил ли ее этот взгляд из-под обильной каледонской шевелюры, скрывавшей от нее глаза, пристально и нежно устремленные на нее?
Трудно сказать. У юных девочек бывают иногда довольно странные фантазии. И, как это ни странно, тридцатилетнему мужчине бывает легче завоевать тринадцатилетнюю девочку, чем девушку десятью годами старше! В юном возрасте молодое сердце, не способное заподозрить обман, уступает более естественным природным инстинктам, впитывая новые ощущения, словно губка, и от этого приходящее в восторг. Только позже опыт, приобретенный в мире зла, учит девушку скрывать свои чувства и относиться к поклоннику с подозрением.