— Нет, бывает.

— Ну ладно, пусть бывает. А меня Мариной зовут. У тебя есть братик?

— Нет.

— А у меня есть. Хочешь, покажу? Идем.

Ириска шагнула в квартиру вслед за девочкой.

Но к братику их не пустила старшая сестра Марины.

— Нечего ходить, ещё разбудите… Ты лучше подмети: в доме маленький ребёнок, а пол не подметён.

— Вот какая Людка, всё командует! — пожаловалась Маринка. — Как Вовик появился, так целый день то подмети, то убери, поиграть не даёт.

«Плохо, когда братик есть», — подумала Ириска и посоветовала:

— А ты не подметай.

Маринка с укором посмотрела на неё:

— А кто же тогда будет? Мама, что ли?

— Пускай Люда, раз она командует.

— Умненькая какая. Им знаешь сколько уроков задают? Ужас! Ей дыхнуть некогда, не то что пол подметать.

— Ты скоро там? — крикнула Люда.

Маринка плаксиво откликнулась:

— Да чего подметать-то, и так чисто. Каждый день подметай да подметай!.. — А Ириске наставительно заметила: — Пол надо каждый день подметать. Если не подметать — тогда пыль, дышать вредно, особенно маленькому.

И начала возить веником по полу.

Потом Люда ушла в школу, а девочки пошли к Вовику.

— Только тихо, — предупредила Марина. — Он у нас строгий, никакого шума не выносит.

В коляске, завёрнутый в одеяло, лежал совсем крохотный малыш. Когда девочки подошли близко, малыш открыл глаза и улыбнулся.

— Вот мы какие! — довольно сказала Марина. — Мы уже сестричку узнаём.

— А почему у него зубов нет? — спросила Ириска.

— Не выросли, вот почему. Думаешь, у тебя сразу зубы были? — Марина наклонилась к братику и запела: — Агу-у, Вовенька!.. Агушеньки!..

А малыш вдруг сморщился и заплакал. Марина подсунула руку под одеяло.

— Сухой. Ты что же это, а? Кушать захотел?

Она велела Ириске поговорить с ним: Вовик любит, когда с ним разговаривают, а сама побежала на кухню.

— Не плачь, — сказала Ириска. — Сейчас кушать будешь.

Малыш послушно замолчал и уставился на Ириску круглыми, как у цыплёнка, глазами. Но стоило ей отвернуться, Вовик опять заплакал.

— Ты плакса, — сказала Ириска, и Вовик улыбнулся ей. — Ты плакса-вакса. — И Вовик улыбнулся ещё шире. Ириске стало стыдно, что она дразнит маленького. Он ведь не понимает, улыбается.

На тумбочке лежали железные блестящие пуговицы. Она взяла одну и положила её Вовику в кулачок.

— Вот, поиграй.

Но скоро Вовик опять заплакал. На этот раз он плакал очень громко и весь покраснел от плача.

— Не плачь, не плачь, — стала уговаривать Ириска. — Я ведь с тобой разговариваю, не плачь!

Вовик не успокаивался, он кричал уже изо всех сил. Ириска, как Марина, подсунула под одеяло руку. Одеяло было сухое.

— Ну что же ты? А то я у тебя пуговицу заберу, — рассердилась она.

И тут заметила, что пуговицы нет.

«Ой-ой, — испугалась Ириска, — он, наверно, проглотил пуговицу! Ему больно…»

Из кухни прибежала Марина.

— Вовик, Вовенька!.. Что с ним? — затараторила она.

— Он… он пуговицу проглотил.

Марина быстро выхватила брата из коляски, и Вовик сразу затих. Марина, как взрослая, покачала головой:

— Фу ты, напугала меня как! Просто он лежал на пуговице. Видишь, как шейку надавило…

И правда, на шейке у Вовика было красное круглое пятно — след от пуговицы.

— Надо же! Ты бы ему ещё спички дала!

— Зачем спички? — удивилась Ириска.

— «Зачем, зачем»!.. Такая большая, а пустяков не понимаешь! Разве можно маленьким давать такие вещи!

Дома всегда говорили, что Ириска маленькая, и ничего не разрешали делать без спроса. Иногда даже, чтобы она скорее ела, мама кормила её с ложечки. А вот Марина считает и себя и Ириску большими. Это потому, что есть Вовик, — поняла Ириска. Она смотрела, как Марина поит брата из бутылочки. Если бы у Ириски был такой же брат, она бы тоже поила его из бутылочки, заворачивала в одеяло, и все считали бы её большой. Хорошо Марине.

Вовик, сытно почмокивая, наконец уснул, и девочки пошли на кухню. Марина поставила на стол корзиночку и стала вынимать оттуда пестрые цветные лоскуты.