Снайпер моргнул и отвел глаза. Я вернул ему драгоценный пакетик и пошел прочь.

— Эй, Фрэнк! — окликнул меня Кеннеди. — По крайней мере мы точно установили, что она не собиралась бросать тебя.

Я не стал оборачиваться. Тепло письма Рози пробивалось сквозь снайперовский аккуратный ярлычок, окутывало мою руку, прожигало до костей.

«Это самый счастливый день в моей жизни».

Она шла ко мне — и почти дошла. До нашего дивного нового мира оставалось каких-то десять шагов. Я чувствовал себя в свободном падении, словно меня вытолкнули из самолета: земля стремительно приближается, а парашют не раскрыть.

Я толкнул скрипящую парадную дверь и шумно захлопнул ее, чтобы порадовать Снайпера; потом спустился по задней лестнице во двор и перелез через стену. На общение с семьей времени не оставалось. При нашей работе новости разлетаются быстро, особенно новости жареные. Я отключил мобильники и поспешил в отдел — заявить начальнику, что беру отгул, прежде чем это скажет он.

Джордж — здоровяк предпенсионного возраста, с обвислым усталым лицом, похожим на морду игрушечного бассет-хаунда. Мы любим начальника; подозреваемые часто ошибаются, считая, что тоже могут его полюбить.

— А, Фрэнк! — Он поднялся с кресла и протянул мне руку через стол. — Мои соболезнования.

— Мы не были близки, — ответил я, пожав протянутую руку, — но и в самом деле — это удар.

— Говорят, похоже, что он сам…

— Ага, — согласился я, заметив оценивающую искорку в глазах Джорджа. — Говорят. Голова кругом, серьезно. Босс, у меня скопилось несколько отгулов. Если не возражаете, я хотел бы получить их прямо сейчас.

Джордж провел рукой по лысой макушке и внимательно изучил ладонь.

— А работа позволит? — задумчиво осведомился он.

Я давно освоил жизненно важное умение читать вверх ногами. Перед боссом лежала папка с одним из моих дел, так что Джорджу все было прекрасно известно.

— Без проблем, — честно ответил я. — Ничего в критической стадии. Только присматривать. За час-два приведу в порядок бумажки и буду готов передать дела.

— Хорошо, — вздохнул Джордж. — Отдашь все Йейтсу. Ему как раз придется притормозить операцию с южным кокаином; времени у него навалом.

Йейтс толковый работник; дураков в спецоперациях не держат.

— Я введу его в курс дела, — пообещал я. — Спасибо, босс.

— Возьми пару недель. Проветри мозги. Чем займешься? С семьей посидишь?

Другими словами, не собираешься ли соваться на место преступления, задавая ненужные вопросы.

— Наверное, свалю из города. Может, в Вексфорд. Говорят, на побережье в это время года замечательно.

Джордж помассировал складки на лбу, словно они заныли.

— Один придурок из убойного навалился на меня ни свет ни заря и начал капать на тебя. Кеннеди, Кенни, или как его там… Заявил, что ты, мол, вмешиваешься в его расследование.

Мелкий писклявый драный козел!

— Это у него ПМС, — сказал я. — Подарю ему милый букетик, он и успокоится.

— Дари что хочешь, только не давай повода снова звонить мне. Я не люблю, когда придурки тревожат меня до завтрака: у меня в кишках свербит.

— Я же буду в Вексфорде, босс! Я не смогу залезть под юбку убойной малышке, даже если б захотел. Вот приберусь немного и уеду, чтобы не путаться под ногами.

Джордж внимательно осмотрел меня из-под набухших век и махнул большой усталой ладонью.

— Прибирайся не спеша.

— Пока, босс. Увидимся через пару недель. — Я направился к двери.

Вот за что мы любим Джорджа. Одно из качеств отличного начальника — знать, когда ничего не надо знать.

— Фрэнк! — окликнул он меня.

— Да, босс?

— Отдел хочет выделить пожертвование в честь твоего брата — куда направить? Благотворительность? Спортклуб?

Меня будто пронзило насквозь. Несколько секунд я вообще ничего не мог сказать. Я даже не знал, ходил ли Кевин в спортклуб — вряд ли, конечно. Мне пришло в голову, что нужно создать благотворительный фонд для тупиковых ситуаций, как у меня, посылать парней нырять у Большого Барьерного рифа и летать на парапланах над Большим Каньоном… Так, на всякий случай — вдруг иного шанса им не представится.

— В фонд помощи семьям жертв убийства, — сказал я. — Спасибо, босс. Я очень благодарен. И ребятам спасибо передайте.

В глубине души любой в отделе спецопераций считает коллег из убойного сборищем педиков. Есть исключения, но важно то, что отдел убийств — как боксеры-профессионалы: они дерутся всерьез, но у них перчатки, капы и рефери, который бьет в гонг, если нужно отдышаться и утереть кровь. В спецоперациях бьют кулаками, наш ринг — темные переулки, и деремся мы до нокаута. Если Снайперу требуется проникнуть в дом подозреваемого, он заполняет миллион бланков, ждет, пока их проштампуют всяческими разрешениями, и собирает подходящую группу захвата, чтобы никто не пострадал; а я по-детски хлопаю глазками, что-нибудь вру и проскальзываю внутрь, а если подозреваемый захочет вышибить из меня дух, я сам за себя.