С оружием он любил возиться всегда. Но фашистскую гранату, честно говоря, держал в руках впервые, а потому имел о ней весьма смутные представления. Действовать приходилось методом научного тыка, руководствуясь лишь общими знаниями о противотанковых гранатах и интуицией. А это может быть чревато…

Он осторожно снял чехол, предохраняющий взрывоопасную болванку от влаги и пыли, обхватил левой ладонью рукоять гранаты со свернутыми лентами стабилизатора. Что дальше? Ни кольца тебе, ни скобы… Где тут взрыватель-то? В глаза бросился красный металлический язычок. Красный цвет – цвет опасности. Ну, да нам не привыкать… Дрожащей рукой Бурцев столкнул язычок. Ничего не произошло. В руке не рвануло – уже хорошо. Под пальцами поддался, шевельнулся колпачок на конце рукояти. Бурцев снял… ага, вот оно что! Взрыватель здесь… Так, теперечко все понятно: при броске гранаты ленты стабилизатора высвобождаются, срывают в воздухе предохранитель. После этого любой мало-мальский толчок приводит к взрыву.

Он аккуратно переложил гранату в правую руку. Главное – не дернуть случайно стабилизатор. А куда швырять? Гм, вон тот скалистый зуб, выглядывающий под обрывистым берегом Вороньего Камня из замерзшей воды, вполне сгодится.

Размахнулся. Метнул. Шелестнули в воздухе матерчатые ленточки. Бурцев отпрыгнул за камни. Громыхнуло…

Из укрытия они с любопытным китайцем выскочили одновременно. Остальные и головы поднять решились не сразу.

Нехило… Каменистый клык расколот, в середке дымится дыра. Лед вокруг потрескался.

Желтолицый старик возмущенно замахал руками:

– Почему твоя сразу не сказала, Вас лав? Моя столько времени зря потеряла для глупая спора! Работаться надо, быстро работаться!

Обозные мужики молчали и часто-часто крестились. Бурцев дрожащей рукой вытирал лоб. Сил едва достало на вымученную улыбку. Старый добрый научный тык не подвел – теперь он знает, как управляться с трофейными гранатами. Ну, а то, что испытания переполошили весь лагерь и к ним снова скачет новгородский князь, – это дело десятое.

– Что тут у вас происходит?! – Александр влетел на Вороний Камень на коне вороной же масти, в окружении телохранителей, с опущенным золоченым личиной-забралом шлема и с обнаженным мечом в руках. – Супостат напал?!

– Нет, княже, это мы прикидываем, чем супостата бить.

Ярославич бросил меч в ножны:

– Похвально, Василько, только уж очень громко. Люди, кто не в дозорах, должны выспаться перед завтрашним сражением. А вы тут все войско переполошили.

– Ну, извиняй, княже, тише не получается.

Князь не вспыхнул, не разгневался. Придержав коня над обрывом, глянул вниз. Увидел расколотый скальный выступ. Качнул шлемом:

– Ладно, Василько, делай, как считаешь нужным, но только чтоб мне без колдовства диаволова, понял?

– Никакого колдовства! – заверил Бурцев. – Только громовой порошок. Как договаривались.

Глава 32

«Гранатомет» у Семы вышел преотличный. Смахивал на прежний многострел, но не так чтоб сильно. Новая метательная машина оказалась поменьше и полегче, однако по мощности не уступала утонувшему «большому ну». Скорее, наоборот. Убойная сила этой аркабаллисты не распределялась на десяток стрел, а потому ее единственный снаряд должен был лететь даже точнее и дальше.

Вся конструкция покоилась на переносном деревянном основании с салазками и ручками: хочешь – вези, хочешь – неси. По выдолбленной в брусе-штанге выемке свободно бегал ползунок, форму которого Сыма Цзян идеально подогнал под немецкие противотанковые гранаты. К ползунку крепилась тетива, которая довольно быстро натягивалась двумя рычажками-воротами.

Не фаустпатрон, конечно, однако и некоторые преимущества у китайской аркабаллисты имелись. Снаряды она швыряла бесшумно, не выдавая своего местонахождения всполохом выстрела и дымным облаком. Скорострельность, правда, не ахти, а вот дальнобойность…

Бурцев решил пожертвовать еще одной гранатой, чтобы хотя бы приблизительно выяснить возможности их единственной противотанковой «пушки». Сыма Цзян, горячась, доказывал, что попадет в любое дерево или камень с пятисот шагов. Бурцев предпочел ограничиться тремястами. Китаец попал – в ту самую сосну, в которую и целил. Ствол, пробитый кумулятивной струей и развороченный осколками, рухнул. Бурцев остался доволен. Все, достаточно испытаний. Восемь гранат осталось. По две на танк. Может, хватит, а может, и нет… Пора было подыскивать для орудия Сыма Цзяна подходящую позицию.

– А с этим-то что делать? – Освальд кивнул на немецкого танкиста. – Может, того…

Красноречивый жест большим пальцем у горла заставил пленного эсэсовца вздрогнуть.

– Ни-ни! Даже не вздумай. Он еще может пригодиться. Отдайте полонянина обозным мужикам – пусть не трогают, но и глаз с него не спускают.

Бурцев вскочил в седло.

– Погоди, Василь, а сам-то ты куда собрался? – спросил Дмитрий.

– На рекогносцировку.

– Чаво?

– Поле боя пойду присматривать. Александр Ярославич вон уже изготовился к битве. И нам пора.