Ира полностью расслабилась и не уловила, каким образом она с Радным в сопровождении переводчика и отца хозяина заведения — весьма древнего старичка — оказалась на окраине деревушки среди невысоких пологих холмов, покрытых уже собравшейся жухнуть травой. Для нее также осталось загадкой, почему Генка, «главные» и студент исторического факультета не последовали за ними. Ира как-то вдруг просто обнаружила себя бредущей сначала вверх, а затем вниз по склону одного из холмов. Он, пожалуй, был здесь самым высоким, и с его вершины открывался живописный вид на окрестности. Ира легко взошла на холм, но вот спуск… Сердце бешено заколотилось. Дыхание перехватывало. Места казались до боли знакомыми. Оказывается, старичок всю дорогу что-то рассказывал, а переводчик переводил, притом как-то по-особенному самозабвенно, будто впал в транс от будоражащего воображения повествования. Ира, конечно, всю дорогу слышала их голоса, но вникать в смысл начала только сейчас, на спуске с холма.

— …она не была красавицей, но всех мужчин округи как магнитом тянуло в ее сторону. Понятно, что их жен подобное не приводило в восторг и поэтому все нелепые обвинения встретили со стороны женской части населения всяческое одобрение.

Одобрение выказывали и мужчины, отчасти из-за трепета перед женами, а отчасти и от уязвленной отсутствием внимания гордости. Впрочем, в округе вовсю гуляли слухи, что настоятель местного прихода затеял все только из-за собственного тотального неуспеха у Эрианы. Да и обвинять ее, в общем-то, было не в чем: жила себе спокойно, правда достаточно скрытно. В дом свой никого не приглашала, но всегда отличалась приветливостью.

В общем, самым веским обвинением и доказательством того, что Эриана — ведьма, послужило то, что она разговаривала с животными и те, а это все подтверждали, ее понимали.

Впрочем, для представителя инквизиции, к которому обратился пастор, только то, что молодая девушка, неизвестно откуда пришла, поселилась в заброшенном доме, живет уединенно, сама ведет хозяйство и не стремится выйти замуж, уже подтверждало ее колдовскую суть, и предписание начать следствие, было выдано незамедлительно.

Когда ворвались к ней в дом, Эриана, казалось, ждала этого. Она сидела у окна по выходному одетая и прибранная. Никто не осмелился подойти к ней. Она сама поднялась и смиренно последовала за разъяренной толпой.

Дознание длилось целый месяц. Никто не знает, как оно проходило, потому что пастор сам лично допрашивал Эриану. Поговаривали, что он пытается добиться ее взаимности, но, видимо, удача ему не улыбнулась, так как по истечению месяца он вынес приговор и назначил день казни. В канун назначенного дня пастор слег и церемонию по его просьбе выпало вести гостившему у него пару дней священнику из другого селения. Пастор так и не поправился и отдал богу душу, видимо, даже раньше своей жертвы — после казни Эрианы, его тело нашли уже остывшим…

Ира, целиком поглощенная рассказом, в какой-то момент констатировала, что едва держится на ногах у подножия холма, взирая на широкую поляну с большим почерневшим от времени крестом вокруг которого во множестве стояли корзины с цветами.

— …как и месяц назад, никто не решался подойти к Эриане, и она сама спокойно взошла на повозку. Приезжий священник показал верх экзальтации и до предела завел и без того разъяренную толпу. Если б не леденящий душу страх перед колдовскими чарами, который обуял всех, тоже не без помощи не в меру ревностного служителя церкви, Эриану, скорее всего, не сожгли бы, а порвали в клочья…

Какую-то часть повествования Ира пропустила, погрузившись в дебри своего зимнего сна. Очнулась она тогда, когда Радный подхватил ее, готовую упасть, за плечи. По телу разлилось приятное бодряще-умиротворяющее тепло.

— … это сейчас здесь цветы — позавчера мы отмечали день прихода в нашу деревню святой Эрианы, но у этого же креста собираются и сатанисты. Согласно легенде, после того как Эриана из пламени костра вознеслась на небеса, следом за ней, говорят, улетел, дьявольски хохоча, и адский огонь. Это, конечно, уж совсем россказни, но нельзя, однако, отрицать, и это уже исторические факты, что священник, руководивший казнью, бесследно исчез — его никто не смог найти потом, когда все пришли в себя после такого чуда. Но это, впрочем, понятно — кто будет ждать неминуемой расправы? Скорее всего, он просто удрал, пока толпа взирала в небо и молилась. Но вот пастор… Его нашли мертвым. И мертвым достаточно давно — даже тело успело остыть.

Тем не менее, мы почитаем Эриану святой и в досужие домыслы, про улетающий со смехом дьявольский огонь, не верим. К тому же, если б огонь тот действительно был дьявольским, то Эриана низверглась бы в бездну, а не вознеслась в небеса. И вообще, про летающий огонь, может, сатанисты и придумали — надо же им что-то очернить, чему-то поклоняться и где-то свои мерзкие обряды совершать. Они по большей части из окрестной молодежи. Мы их, конечно, журим, но ведь и сами молодыми были, а в эту пору только дай над чем-нибудь поглумиться.

— А когда это все случилось? — тихо спросила Ира. Она стояла на ногах, точнее занимала вертикальное положение, почти что вися в воздухе, только благодаря крепким рукам Радного, который держал ее за плечи.

Переводчик повторил вопрос по-немецки, выслушал ответ и поведал его содержание:

— Он точно не знает. Говорит, что очень давно. Еще до Реформации, веке, эдак, в четырнадцатом-пятнадцатом, а то и раньше.

— Ира, Вы как? — очень тихо спросил Радный.

— Нормально… — также тихо ответила Ира и добавила. — А можно подойти поближе к кресту?