И следующее. Вы затратили, в полном смысле этого слова, нечеловеческие усилия, чтобы обеспечить мне возможность воплотиться здесь. Зачем Вы сюда меня притащили? Чем собирались убедить, что все это просто замечательно и должно иметь место быть?

Видите ли, соответственно моей человеческой логике — другой не имею нынче — если при вхождении в нечто тебя лишают памяти, это значит, что тебя лишают возможности сравнения. Будучи, вследствие известных причин, лишенной памяти, не могу сказать, каким образом происходит познание за пределами Вселенной, однако, человеческое познание напрямую зависит от сравнения. Мне, и не только мне, не с чем сравнивать этот мир, а значит, я не могу до конца понять, каков он. К тому же, если тебя лишают возможности сравнивать, возникает подозрение, что потенциальное сравнение окажется явно не в пользу сего мира.

Получается, что намеренно создается иллюзия его единственности и навязывается необходимость принять его таким, каков он есть. А кроме того, потребность цепляться за него, как за единственное, что реально есть. Ведь иллюзия этой реальности создана так, что ощущается непререкаемая реальность этой иллюзии. И даже намеки на существование непознаваемого нечто, и даже прямые заявления о существовании непознаваемого нечто не разрушают эту иллюзию. В рамках этой иллюзии, сама возможность существования непознаваемого нечто воспринимается как полный абсурд, чушь, бред. Я не хочу сказать, что этот мир плох. Я хочу понять, чем он хорош.

Радный внимательно слушал, пока Ира не высказала всё, что хотела, и лишь, когда она дала понять, что данный монолог окончен, он спросил:

— Как я вижу, Вы приступили к овладению ключом?

— Может быть…

— И что Вы делали для начала?

— Для меня Евгений составил что-то вроде словарика с пояснениями каждого символа.

— Я могу взглянуть?

— Да, конечно.

Ира поднялась к себе и принесла стопку Женечкиных листков. Радный быстро пробежал их глазами.

— Исчерпывающе. И что Вы с этим делали?

— Пока немного — почти всю ночь напролет расшифровывала слова.

— Забавное занятие, не правда ли?

— Весьма.

— Я думаю, Вы и саму Азбуку освоить пробовали.

— Пока не особо. Это даже не молитва и не наставление, а целая философская система! Это требует времени.

— Согласен.

— Стас, я знаю Вас по большей части лишь по рассказам СВОИХ ИНФОРМАТОРОВ — Ира, сделав ударение на словах «своих информаторов», усмехнулась, — а, судя по ним, Вы напрочь чужды того, что называют радостями этого мира.

— Ира, радостями этого мира называют то, что в Азбуке заключено в символах От, Цы, Червь, Ша, Ща, и я, как человек, вовсе не чужд всему этому. Иначе и быть не может. От, Цы, Червь, Ша и Ща — это энергии этого мира, законы этого мира. Они, естественно, свойственны не только этому миру, но в этом мире они обрели свои особые воплощения.

Для земного мира От — это энергия, заставляющая человека воспринимать все сущее, как имеющее начало и конец, как во времени, так и в пространстве. Человек ввел понятия бесконечности и вечности, но так и остался неспособным представить их себе умозрительно.

Цы — энергия закона. В земной жизни вообще — это инстинкты и рефлексы. В человеческой сфере — это еще и всевозможные верования и убеждения, предрассудки, мораль и нравственность, понятия чести и достоинства, юридические законы и правила и тому подобное.

Земное воплощение энергии Червь заставляет человека цепляться и, не жалея себя, обретать, накапливать, хранить и защищать преходящие ценности земной жизни, притом, как материальные так и нематериальные, а так же и те, что принято называть духовными.

Энергия Ша — естественно, в своем земном воплощении — отвращает от ответственности перед собой за свои решения, помыслы, действия, вселяя безрассудство, взбалмошность, безотчетность, беспечность.

А Ща приковывает все внимание к несущественным деталям, заставляя ощущать их неимоверно важными и тем самым упускать из поля внимания суть.

Энергии От, Цы, Червь, Ша и Ща невозможно обойти. Мы все подвержены им. Разница — и эта разница безгранично огромна — в отношении к энергиям От, Цы, Червь, Ша и Ща. Мы все находимся в их гуще, под их постоянным воздействием. Однако, этому воздействию можно: первое — подчиняться, полностью отдавшись его влиянию; второе — управлять им, то есть изменять направление и мощность; и третье — учитывая мощность и направления, лавировать в нем по собственной воле вплоть до игнорирования. Я делаю третье, а потому у многих и создается впечатление, словно я неподвержен им. Подвержен, как и все мы, но я не отдаюсь их влиянию и не стремлюсь управлять ими.

— По-моему, управлять ими, Вы, все-таки, управляете, — заметила Ира.

— Нет. Я даже не пытаюсь изменять мощность и направление их воздействия. Я принимаю его во внимание и сознательно, по собственной воле использую токи этих энергий. Это и значит поставить Хэр, то есть крест, на От, Цы, Червь, Ша и Ща. Подавляющее же большинство предпочитает его — то есть крест — нести. Большинство — полностью отдавшись воле этих энергий, а некоторые — пытаясь управлять. Управление, в данном случае, — это заключение некого соглашения с От, Цы, Червь, Ша и Ща об энергетическом обмене: человек подпитывает их собственной энергией, а они, в свою очередь, предоставляют ряд услуг. Отдавшийся же в их полную волю тоже подпитывает их своей энергией, однако, в данном случае это что-то вроде взимания дани, налога, за проплату которого тоже нечто предполагается взамен. Но в то же время за положенное взамен помимо уже оплаченного налога, что называется, душу вытрясут.