Весь день они ехали через лес, который становился все гуще. Почва стала суше, и камни перестали попадаться на дороге. Только раз остановились они, чтобы пообедать, и снова тронулись с путь. Лес вновь начал редеть, и к вечеру путники достигли его южной границы. Впереди высилась громада Нумалии, увидев которую Гана едва не выпала из седла. Неприступные стены Ханумара до сих пор стояли у нее перед глазами. Он казался ей чудовищем, почти недоступным человеческому пониманию. И вдруг она увидела нечто еще более грандиозное…

— Чтоб мне сдохнуть…— прошептала она.— Сколько же там внутри домов? — Соня, не выдержав, рассмеялась, но Север только слегка улыбнулся. Она окинула обоих недоумевающим взглядом.— Вы чего?

— Узнаешь, когда окажемся внутри,— уклончиво пообещала Соня.

— Мы поедем туда? Ты не шутишь? — ужаснулась Гана.

— Ты что это задумала? — насторожился Север.

— Поедем,— пообещала она,— но только не туда.— И повернулась к Северу:— Нам ведь все равно придется сделать кое-какие покупки, да и передохнуть не помешает. Я предлагаю остановиться в Шадизаре,— повторила она высказанное в Логове желание.

Именно поэтому Вожак ничего не ответил. Просто вопросительно смотрел на нее, ожидая дополнительных разъяснений.

— Там я знаю всех и все. У меня куплены все, начиная с десятников и заканчивая начальником городской стражи. К тому же и мне самой хорошо бы появиться там, чтобы показать, что я не пропала, и заплатить кое-кому, чтобы мое особое положение сохранялось и впредь,— объяснила она, и Север понял: слова его подруги предназначены не столько Гане, сколько ему.

— А Вулоф с Вилвой? — спросил Север. Ему эта затея с остановкой в Шадизаре не понравилась в Логове, не нравилась и сейчас.— Что делать с ними? Их ведь не взять с собой в город, пусть это и Замора с ее вольными нравами.

— Оставим их в горах,— ответила Соня.— Это меньше чем полдня пути от города, и там им нечего опасаться: зуагиры наверняка уже двинулись к югу, на зимние пастбища. Что скажешь?

Теперь уже она вопросительно смотрела на своего спутника.

— На месте решим,— ответил он.— А сейчас — вперед! Заночуем к югу от Нумалии.

Он вновь ударил коня, и они помчались вперед. Только теперь скачка длилась несколько дольше.

В самом начале лета, когда, полная честолюбивых планов, Соня скакала на север, ей и в голову не пришло рассмотреть город хотя бы снаружи. Они старательно держались кромки леса, больше заботясь о том, чтобы их не заметили.

Теперь же она увидела Нумалию вблизи и впервые поняла, почему никто — ни гирканцы, ни Туран, ни Аквилония, ни варвары с севера — не сумели покорить эту державу, мощь которой составляли превращенные в крепости города и похожие на города крепости.

Пожалуй, Шадизар своей пышностью даже издали превосходил Нумалию, не говоря уж о Ханумаре, самом северном из немедийских городов, но даже его стены не могли сравниться с шадизарскими высотой и мощью. А нумалийские, оснащенные могучими бастионами, производили потрясающее впечатление.

Теперь, не опасаясь увязнуть в болотистых берегах Желтой реки, они скакали уже гораздо дальше от города и вскоре миновали его, вновь ворвавшись под сень леса, на сей раз лиственного. Их встретила плотная стена дубов, листву которых еще не отметило дыхание припозднившейся в этом году осени. Правда, встречались еще и ели, и сосны, но их было очень мало.

Соня вновь уверенно выбрала место ночевки, пообещав, что следующую ночь они проведут среди людей и в нормальных постелях. Этот переход Гана перенесла лучше предыдущего и даже смогла принять участие в разговоре. Ночь прошла спокойно, и с рассветом тронулись в путь. К вечеру и впрямь добрались до деревушки лесных жителей, которые сперва, из-за сопровождавших людей огромных волков, встретили их настороженно, но когда узнали Соню и поняли, что зверей опасаться не следует, успокоились.

Поутру Север щедро расплатился, и все трое, уверенные, что в этой деревушке их теперь всегда примут с радостью, продолжили путь. Очень скоро лес перешел в заросшие деревьями участки, похожие на небольшие рощи. Постепенно и сами рощи становились все мельче. Между ними заструились текущие с востока речушки, теперь уже все с пресной водой. Путники мчались вперед, радуясь тому, что местность казалась дикой, а еще более — тому, что она изобиловала дичью. Странники уже потеряли счет дням, которые сплелись для них в одну нескончаемую вереницу, наполненную непрерывной скачкой.

Теперь отряд скакал вдоль Карпашских гор, оставляя их слева от себя. Здесь, на юге Коринфии, рощи встречались все реже и реже, пока не исчезли вовсе. Это значило, что путники попали в центральную часть страны — плодородную равнину. Об этом говорили многочисленные стада диких коз, ланей, быков. Если все и прежде не испытывали недостатка в съестном, то теперь началось форменное обжорство, потому что Вулоф с Вилвой после вечерней охоты притаскивали еды больше, чем они могли съесть впятером.