Гана почувствовала, как мелко-мелко задрожали колени, и, чтобы как-то заглушить страх, достала бурдюк с вином, выдернула затычку и, жадно припав к нему, сделала несколько больших глотков. Ей слегка полегчало, и она, устроившись поудобнее, снова огляделась. Кони преспокойно щипали траву, волки отдыхали, крысы нигде не было видно. Девушка успокоенно вздохнула — все, что угодно, но не сейчас — и начала потихоньку прихлебывать из бурдюка, чувствуя, как тревоги уходят, а по телу разливается благодатная истома.

Солнце уже клонилось к закату, когда черная тень промелькнула над поляной. Гана вздрогнула, но тут же улыбнулась, узнав Шалло.

— Др-рянь дело! — известила молодая ворона своих друзей, пристроившись на крупе одного из коней.

— Где ты болталась так долго?!— вскочив, зацокала Задира.

— Помолчи, кр-рыса,— огрызнулась Шалло. Задира попыталась достойно ответить, но Вулоф глухо заворчал, и она умолкла.— Соня р-рядом,— продолжила Шалло,— но стр-ражей много.

При упоминании о шайке Хвама Гана нервно поежилась и торопливо глотнула вина. Теперь, когда она поняла, как можно жить по-человечески, ей совсем не хотелось возвращаться в Яму.

— Сколько их? — спросила девушка.

— Не знаю,— помявшись, ответила Шалло.

— Надо было пересчитать,— оскалилась Задира.

— Не умею,— глухо проворчала Шалло и нахохлилась, а крыса пренебрежительно фыркнула и успокоилась, но тут же вновь оживилась:

— Нужно немедленно ехать туда и все разведать!

У Ганы потемнело в глазах. Она уже порядком захмелела и расслабилась, и хотя страх прошел, но мысль о том, что нужно подниматься и ехать на ночь глядя неизвестно куда, сильно не нравилась ей. К тому же у нее хватало ума понять, что пользы от ночной разведки, когда и рассмотреть-то толком ничего нельзя, никакой.

— Нет!..— коротко рыкнул Вулоф и тут же пояснил: — Вестница… Рана…

Как только он замолчал, Вилва вскочила и заметалась вокруг своего друга, присматриваясь и принюхиваясь. Потом бросилась к его правой задней лапе и хотела было вылизать рану, но, как только притронулась к ней, Вулоф болезненно вздрогнул, и ей пришлось отказаться от своего намерения. Задира тут же подскочила к девушке и возбужденно заверещала, требуя, чтобы та осмотрела волка.

— Ты чего р-раскомандовалась?! — прокаркала Шалло и привстала, грозно расправив крылья.

— Я здесь главная!— проверещала крыска.

— Ха! Главная! — парировала Шалло.— Кр-рыса!

— Вор-рона! — пропищала в ответ Задира, совершенно непонятно как передразнив Шалло, и обе умолкли, искоса поглядывая друг на друга.

Тем временем Вилва, отчаявшись помочь своему другу, подскочила к девушке и, осторожно прихватив ее за руку чудовищными клыками, потащила к Вулофу. Гана сообразила, что от нее ждут помощи, склонилась над волком и осторожно расправила шерсть на его лапе. Ее взгляду открылся кровоточащий разрез чуть меньше ее мизинца длиной. Рана уходила в глубь мышцы, но снаружи серьезной не выглядела. Тогда Гана начала осторожно прощупывать лапу вокруг раны, чувствуя, что всякий раз, когда нажимает чуть сильнее, зверь непроизвольно вздрагивает. Девушка знала, что Вулоф не причинит ей вреда, но ей было слегка не по себе. Наконец Гана нащупала уплотнение, но понять, что это такое, не могла.

— Что там? — спросила она, отчаявшись разобраться сама.

— Стрела…— рыкнул зверь.— Вынь…

— Да как же я?..— растерянно прошептала она.

— Ножом! Глупая девка! — каркнула Шалло.

— Ну, ты! Умная птица! — обиженно прикрикнула на нее Гана.— Только говорить научилась и уже хамишь?

— Как ты! — нахально ответила та, но на всякий случай отскочила подальше.

Неизвестно, чем бы закончилась эта дурацкая перепалка, если бы Вилва угрожающе не зарычала. Гана тут же направилась к вещевым мешкам, а Шалло вспорхнула на голову одного из коней и оттуда принялась наблюдать за происходящим.

Гана достала стилет с узким длинным лезвием и, хотя совершенно не представляла, как с его помощью собирается вытащить застрявший глубоко в ране наконечник, зажала его в руке и решительно пошла обратно. Однако стоило ей приблизиться к волку, от решительности не осталось и следа.

— Давай! — приказал Вулоф.

Первым делом Гана подхватила бурдюк и сделала несколько жадных глотков, словно резать собирались ее. Потом взяла нож и аккуратно ввела его в рану. Волк мелко задрожал, когда острое лезвие начало резать мышцу, сдвигая застрявший в ней наконечник. Зверь глухо рычал, его огромная лапа судорожно дергалась, сминая траву, однако ничего у Ганы не получалось. Она даже не сумела понять, в каком положении застрял наконечник. Все у нее перед глазами плыло, и от выпитого для храбрости вина, и от вполне понятного волнения. После недолгой борьбы она сдалась. Ее губы задрожали и, опустившись на траву, она тихонько заплакала от бессилия, обиды и злости на саму себя.

— Не могу-у-у…

Вилва подскочила к ней и угрожающе зарычала, недвусмысленно требуя, чтобы девушка закончила начатое.

— Не могу,— шептала Гана, закрыв глаза, чтобы не видеть страшного оскала.

Волчица обнажила огромные клыки, явно намереваясь заставить девушку сделать то, что от нее требуется.

— Ну, ты! Зубастый комок шерсти! — каркнула Шалло, спланировав на землю.— Сгинь! Я выну!

Вилва не ушла. Она удивленно посмотрела на ворону, но рычать перестала. Задира насупилась, ревниво наблюдая за происходящим. Шалло боком подскакала к Вулофу и, прыгнув ему на спину, осмотрела рану.