– - Какая кобылья голова?! И кто такая ты сама?
– грозно произнес Вишвамитра.

– - Я-то? Княгиня болотная, их-хи-хи! С меня и взять нечего. Идите лучше к Венее да пограбьте хорошенько, а саму ее... Ну, не мне вас, мужиков, учить. Да уходите скорее, вот и оставите готов и панов с носом, и будут вас певцы славить.

Рука индийца сжала рукоять двуручного меча-кханды. Ардагунда взялась за плеть. Старуха отбросила вязанку и вдруг выпрямилась во весь свой, как оказалось, немалый рост. Подбоченилась, сжав крепкие кулаки. Потом неожиданно шагнула в сторону - и исчезла в трясине с головой, только пузыри пошли. Вышата осенил это место косым крестом. Вода закипела, повалил пар. С криком "Уй, горячо! Вот попарюсь!" старуха вынырнула из болота уже голая и с ехидным хохотом скрылась в густых хвощах. Воины с отвращением плевались через плечо, крутили кукиши. Иные смеялись. Но лицо кшатрия оставалось мрачным. Он обратился к Вышате:

– - Брахманы учили меня: на дне моря таится Вадавамукха, Кобылья Пасть. Когда она дохнет огнем, весь мир сгорит. Скажи, великий волхв: не вызовем ли мы в дерзости своей конец света? И кто эта карга? Сама Кали-Разрушительница?

– - Чертовка какая-нибудь или ведьма. Не Яга - богиню я бы сразу отличил, - ответил волхв.

– - Конец света?
– вмешался Сигвульф.
– Значит, будем биться вместе со светлыми богами. Разве мы этого не заслужили?

– - Заслужили. Только наше дело труднее: не дать поджечь мир. Мы не боги. Но и наши враги тоже. И не им решать, когда миру погибнуть, - сказал Вышата.

Каллиник горячо заговорил:

– - Вы их еще не знаете! Твердят, что мир порочен и обречен, только сами погибать не спешат. Еще и домогаются власти над этим миром. Для того и затевают свои опыты. Словно в чужом доме: сгорит, так не жалко. Конечно, и сами рискуют, играют со смертью. Им от этого жить не так скучно. А я... Я понял: мир - не болото. Он - наш дом. И нельзя спокойно смотреть, как его поджигают, еще и мнить себя мудрым.

– - Был такой Чернобор, главный ведун северянский. Тоже вот опыты затевал. Лес мой сжег колдовским огнем. С тех пор я и воюю с такими, как он. Нечего в мире пакостить, если ты человеком родился, а не бесом! А в болото, в огонь пусть сами идут. Поможем, если надо!
– воинственно мотнул косматой бородой Шишок.

– - И верно, ну их в болото! А наш путь - на гору, в Дом Солнца!
– указал Ардагаст рукой на возвышавшийся на горе Янтарный.

В городок въезжали весело, с песней о девушках, что шли мостом и поймали ведьму с хвостом. А в Янтарном празднично наряженные девушки-самбийки стояли в два ряда от ворот до храма и приветствовали росов песней о Сыновьях Бога, что скачут по морю на белогривых конях и едут на гору свататься к Дочери Солнца.

– - Сыновья Бога - это Сварожичи, Даждьбог с Ярилой. А дочь Солнца-Лады - Морана или Леля, - пояснил Вышата.

Летнее солнце, полное сил, играло в золотистых и светлых волосах самбиек, в речных жемчужинах на их кокошниках, в серебряных и бронзовых украшениях. А вокруг горы раскинулась прекрасная страна. Среди лесов серебрились речки и озера, и даже болота не казались унылыми. Темная зелень лесов сменялась нежной зеленью посевов. Белели мазанки под темными деревянными крышами. На западе, за зеленым морем дубов, кленов, сосен до самого горизонта раскинулось другое море - светло-голубое, волнующееся под теплым ветерком.

Приветливо улыбаясь, весь в красном, ехал Ардагаст, и в руке его сияла Огненная Чаша, а над ним колыхалось красное знамя с золотой тамгой. "Сын Бога! Сварожич!" - шептались собравшиеся на праздник отовсюду эстии, литвины, венеды. Но вот и Янтарный Дом. Сложен из добротных дубовых бревен, на коньке знак Сыновей Бога - две конские и две человеческие головы в разные стороны. На дверях вырезаны два лебедя, а туловища их - солнечные круги с лучами, выложенные янтарем. Приняв хлеб-соль из рук двух младших жриц в белых платьях, царь росов первым вошел в храм.

Окна в храме были невелики, а двери выходили на восток, но даже сейчас, вечером, в нем не было темно. На стенах висели бронзовые мечи, секиры, кинжалы с золотой насечкой - почти не было лишь железного оружия. На полочках или на полу под стенами стояли золотые чаши с ручками в виде лебедей, расписные амфоры, бронзовые ситулы, стеклянные кубки. Опытный глаз Хилиарха, разбиравшегося в торговле древностями (в основном крадеными), быстро замечал: вот греческая вещь времен Агамемнона или Персея, вот этрусская, иллирийская, кельтская... Особенно привлекали взгляд маленькие бронзовые изображения влекомых лебедями колесниц о трех колесах. Не меньше пятнадцати веков собирались здесь эти сокровища. И все это, тщательно начищенное трудолюбивыми жрицами, блестело и переливалось в лучах вечернего солнца. Но ярче всего сияли янтари - желтые, красные, белые. Собранные в длинные ожерелья, они прихотливо извивались многоцветными змеями среди других вещей. В иных кусках янтаря были заточены крупные бабочки, жуки и даже ящерицы.

Жертвенником служила круглая глиняная площадка со знаками Солнца и Воды по краю. За ним, у дальней стены, увешанной вышитыми полотенцами, стояло просто, но искусно вырезанное из дерева изображение Лады. Богиня была в длинном платье, но с обнаженной грудью. Глаза, рот, соски грудей были выложены из желтого янтаря в виде знаков Солнца. На шее переливалось ожерелье из красного и белого янтаря, с золотой фигуркой вепря посредине. Платье и высокий кокошник были изукрашены разноцветным янтарем. В воздетых руках, обвитых золотыми браслетами, богиня держала двух лебедей с янтарными телами-солнцами.