Как раз сейчас Маркус докладывал о том, что удалось выяснить. Данила опустился на пол рядом с Фазой, не пожелав моститься на диване рядом Маришей и полковником. Гурбан сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Маркус скрипел в центре комнаты, рассказывая о том, что ему и Ашоту удалось выяснить.

– Группа «Варяг» распущена и объявлена вне закона за саботаж – разведчики позволили врагу незаметно подобраться к Москве, вовремя не сообщили о маршрутах передвижения и вообще являются ленинградскими шпионами и закоренелыми коммунарами.

Узнать это не составило труда. Ашот угостил махоркой эсбэошников-патрульных и спросил, чего воют сирены. Стрельнув еще табачку про запас, бойцы выложили всё как на духу. И спросили еще, не видал ли он кого подозрительного и особенно одного толстого, шибко носатого, который чуть ли не главный шпион. Ашот честно ответил, что нет, Бог миловал. Маркус же топтался в сторонке, делая вид, что он не подозрительный, потому что не толстый.

– Но это еще не всё, – проскрипел Маркус.

Он рассказал, что лаборатория Павла Сташева опечатана, персонал арестован, аппаратура и опытные образцы конфискованы и увезены в неизвестном направлении. Охрану сняли, помещение пустое, столы перевернуты, пробирки разбиты, кое-где даже розетки из гнезд выдернуты.

– В общем, печальное зрелище, брат, – добавил Ашот, плюхнувшись ягодицами на паркет.

– А как же отец? – Данила, который тайком посматривал на полковника и Маришу, с опозданием осознал смысл сказанного Маркусом.

В комнате сделалось тихо. Дан вскочил:

– Я должен спасти его!

Ашот тоже попытался вскочить, но у него получилось не так изящно.

– Я с тобой, брат! Только вот пожрать сначала надо, а то жрать хочется – сил просто нет, и я сразу с тобой!

Против обыкновения Мариша не подколола толстяка. Заметив, что Дан на нее смотрит, она восхищенно уставилась в висок полковнику. Данила заскрежетал зубами.

– Ребятки, остыньте. – Гурбан ласково им улыбнулся. Так ласково, что мороз по коже. – Тут пока что еще я решаю, кому что делать.

– Но командир…

– И никаких «но», ребятки. Всё с твоим батей в порядке, поверь мне. – Гурбан обладал даром убеждения. С тем, кто запросто свернет тебе шею, лучше не спорить.

Дан сел обратно, прикидывая, как бы выбраться из конспиративной квартирки и… И что? Отца надо освободить. Но где его искать? В каталажке, где держали Самару? Вряд ли. И не стоит надеяться, что охраняет батю лишь один человек, который захочет сразиться с Даном в рукопашной, сняв с себя все оружие. Данила вздохнул. Без помощи друзей ему не справиться. Так что остается сопеть в две дырочки и ждать.

Маркус меж тем продолжал скрипеть:

– Мы побывали у Стены, а также послушали разговоры торговцев ГУМа, известных своей осведомленностью обо всем на свете. Говорят, по сведениям из штаба, острог скоро падет. День-два, от силы три продержится.

Когда Маркус замолчал, потребовал слова Ашот. Он призвал сплотить ряды и ответить пулей на пулю. Он потому и вызвался в разведку, чтобы принять участие в войне, но коварный Маркус не позволил ему подняться на Стену, хотя сам смешался с бойцами и поучаствовал в защите Москвы.

– Командир, мы должны сражаться! Даня, брат! Мариша! Фаза! Вместе мы победим!

– Но сначала надо пожрать, да? – не удержалась Петрушевич.

– Точно. А потом сдаться властям, – подхватил Дан. – Сказать, что это какая-то ошибка, мы не шпионы, и нас тут же оправдают и отправят воевать с зомбаками на Стену, а вовсе не в расход к стенке.

Ашот потупился, подыскивая контраргументы.

– То, что я увидел сверху, – проскрипел Маркус, – это было нечто. Надо подняться на Стену, чтобы осознать масштаб боевых действий. Два дня – это еще хороший прогноз. Ведь ленинградские зомби – это не просто слюнявые обезьяны, жаждущие убивать людей. Нет, они – хорошо организованная и вооруженная армия, численностью превосходящая вооруженные силы Москвы. И людские – зомбацкие – ресурсы этой армии огромны. На смену одному погибшему Стерх пришлет десять.

– Бежать на Стену с автоматом в руках и сражаться до последнего патрона, – развил тему Гурбан, – как тут некоторые предлагали, не выход. Это равносильно самоубийству, то есть саботажу, в котором нас обвиняют. Ничего нет проще, чем умереть глупо и бесславно.

– А что тогда выход? – Мариша скрестила руки на груди. – Что ты предлагаешь, Гурбан?

– Мы тут посовещались… – начал командир.

Данила его перебил:

– «Мы» – это кто? У меня совета не спрашивали.

Гурбан кивнул полковнику Самаре. Типа давай, тебе слово.

У Данилы аж рот раскрылся от удивления. С каких это пор ленинградский дезертир что-то предлагает «варягам»? И главное, когда это он спелся с Гурбаном? Неприязнь Дана к Самаре крепла с каждой минутой.

Полковник поднялся с дивана и заговорил хорошо поставленным голосом:

– Единственный шанс спасти Москву – или хотя бы отстрочить крах – это уничтожить усилитель сигнала, установленный в вездеходе.

Данила уже открыл рот, чтобы сообщить, что он думает по поводу глубокомысленных высказываний, но его опередил Фаза: