Шрифт:
– А… чего? – пробормотал Рудал, приходя в себя.
– Да очнись же ты пародия на человека! Дракон летит!!!
– Да иди ты рожа бледная… – отмахивался гном. – А то щас в ухо дам…
– Я не шучу коротышка!!! Вставай! А то он нас сейчас спалит!
Наконец гном окончательно пришел в себя и понял что крики о драконе действительно не неудачная шутка гоблина.
– Ой мама… – выдохнул Рудал наблюдая как прямо над ним пронеслась чешуйчатая туша дракона.
Лучники благоразумно стрелять не стали понимая что подобную защиту им не пробить.
– Маму потом будешь вспоминать недомерок! Надо что-то делать!
– И правда! Готовь «скорпион»!
Гном и гоблин стали вновь налаживать машину для стрельбы. Горг снова взводил механизм крутя ручками так быстро как никогда до этого, а Рудал выбирал подходящий для стрельбы болт.
– Да что ты там копаешься?! – вскричал гоблин. – Я уже все сделал!
Выбрав подходящий снаряд из ящика, гном бросился к «скорпиону».
Люди наблюдали за его действиями как за священным таинством. Никто не верил что такой пусть даже очень большой стрелой можно убить такое существо, но все в это истово надеялись.
Дракон тем временем обозрев поле с высоты и найдя максимальное скопление пищи пошел на «боевой заход». Расправив крылья он пошел к земле и уже открыл пасть для изрыгания огня…
– Да что он там копается?.. – дрожал рядом от страха Трилист, глядя то на прицеливающегося гнома, то на пикирующего дракона.
– Я не могу прицелиться! – вдруг закричал Рудал. – У меня перед глазами все плывет!
– Проклятье! – рыкнул Горг.
– Давай ты! – крикнул гном гоблину.
– Ты сбрендил?! Я не умею!
На пробных стрельбах Горг Белый действительно показывал самый плачевный результат.
– Безухий! – выкрикнул Мартин. – Давай к «скорпиону»!
– Я не чувствую его! Машины не для меня!
Сплюнув Флокхарт сам бросился к ручной баллисте, потому как выяснять кто умеет стрелять из этой штуковины времени не оставалось, дракон ждать не станет и просто всех спалит.
– Совмести приельные крестики Ландскнехт… – напутствовал гном.
– Знаю, знаю…
– И стреляй ему прямо в пасть… там его самое слабое место…
– Понял… – отвечал Флокхарт водя подвижной основой «скорпиона» целя в монстра.
В небе раздался рык, пошло пламя и Мартин потянул рычажок спуска, раздался стук разряда ручной баллисты.
Болт стремительно ушел ввысь, дракон резко дернувшись, взмыл вверх и изогнулся в длинной шее. Еще несколько неуверенных маневров и огромная перепончатокрылая чешуйчатая туша не всилах скоординировать движением перепончатых крыльев рухнула на землю.
Несколько мгновений тишины и раздался совершенно дикий крик радости. Люди подхватив Флокхарта, гнома и гоблина стали подбрасывать их высоко в воздух.
– А-а!!! поставьте меня!!! – кричал Рудал боявшийся высоты. – Вы уроните меня!
Горг Белый же наоборот был очень даже не против подбрасываний. Наконец их поставили.
– У меня создалось такое чувство, что в момент падения дракона, я слышал крик, – поделился своими сомнениями Глазастый.
– Точно, было что-то похожее, – согласился Трилист. – Явно человеческий крик…
Мартин вернулся к тому моменту и тоже вспомнил что-то похожее на крик.
– Пойдемте посмотрим, – предложил он.
Друзья один за другим направились к поверженному монстру. За ними неуверенно последовали все выжившие не успевшие разбежаться слишком далеко.
Дракон оказался очень большой и несмотря на падение с невероятной высоты все еще был жив, он отрывисто дышал и шевелился, хотя всем стало понятно что с ним покончено. Сломанные в момент удара ребра пробили шкуру и выглядывали наружу.
Стараясь держаться подальше от все еще возможно опасного монстра местность тщательно осмотрели.
– Вон он, наездник… – первым обнаружил тело Безухий.
К телу наездника осторожно приблизились. Еще издали стало ясно что что-то не так, а когда Зуб перевернул его на спину носком сапога, все стало на свои места.
– Да это же женщина!
Неподалеку валялись кинжал и изящной работы лук с рассыпавшимися стрелами, ставшие достоянием Безухого. Зуб забрал клинок. Больше из оружия ничего не нашлось.
Мартин снял со сломанной шеи серебряную цепочку тонкой работы с небольшим медальоном круглой формы с замысловатыми линиями внутри, что-то вроде монограммы.