— В чем дело? — спросил Блейк.

— Ничего. Просто хотел посмотреть на вас.

— На вас тоже не слишком-то приятно смотреть.

— Не сомневаюсь. — Эллер сел в другом углу рубки. Сердце колотилось, дышать было трудно. — Бедная Сильв! Ей хуже, чем нам.

— Бедная Сильв, — согласился Блейк. — Нас всех стоит пожалеть. Она права, Эллер: мы чудовища, нас уничтожат. Или запрут. Наверное, быстрая смерть предпочтительнее. Чудовища, феномены, гидроцефалы!

— Нет, не гидроцефалы, — сказал Эллер. — Наш мозг не затронут. И этим нужно пользоваться. Мы еще можем думать.

— Во всяком случае, теперь мы знаем, почему на астероиде нет жизни, — произнес с иронией Блейк. — Нашей экспедиции повезло. У нас есть сведения. Радиация, смертельная радиация, разрушающая органические ткани. Она дает мутации и изменения в развитии клеток, а также перемены в структуре и функционировании органов.

Эллер задумчиво смотрел на него.

— Этот язык слишком учен для вас, Блейк.

— Это точное описание. — Блейк поднял голову. — Давайте смотреть правде в глаза: мы чудовищные крабы, сожженные сильной радиацией. Мы больше не люди, не человеческие существа… Мы…

— Кто мы?

— Не знаю.

— Странно, — сказал Эллер.

Он меланхолически рассматривал свои пальцы. Шевелил ими. Длинные и тонкие. Провел ими по поверхности стола. Кожа чувствительна. Он ощущал каждую шероховатость, каждую царапину.

— Что вы делаете? — спросил Блейк.

— Я любопытен.

Эллер поднес пальцы к глазам. Его зрение ухудшилось. Все стало смутным и воспринималось как бы в тумане. Глаза Блейка, сидевшего напротив него, начали втягиваться внутрь черепа. Эллер внезапно понял, что они теряют зрение. Слепнут. И запаниковал.

— Блейк! — воскликнул он. — Мы слепнем! Прогрессирующее уничтожение наших глаз, зрения и мускулов?

— Я не знаю, — отозвался Блейк.

— Но почему мы теряем не только зрение, но и глаза?! Они исчезают, высыхают. Почему?

— Атрофируются, — сказал Блейк.

— Возможно.

Эллер взял бортовой журнал и начертил несколько знаков трассирующим лучом. Зрение становилось все слабее. Пальцы же становились все более чувствительными. Необычная реакция кожи.

— Что вы об этом думаете? — спросил Эллер. — Мы теряем одни функции и приобретаем другие.

— В руках? — Блейк тоже изучал собственные руки. — Потеря ногтей делает возможным новое применение пальцев. — Он потер пальцами ткань своей формы. — Я чувствую каждую нитку, чего не было раньше.

— Значит, потеря ногтей имела цель!

— Вы думаете?

— Мы считали, что все это бесцельно. Случайный ожог, разрушение клеток, изменения… Я вот думаю… — Эллер перевел трассирующий луч с обложки журнала на лист. — Пальцы — новые органы чувств. Улучшенное осязание. Но зрение затуманивается.

— Крис! — раздался с экрана ломающийся, перепуганный голос Сильвии.

— Что случилось?

— Я теряю зрение! Я ничего не вижу!

— Не тревожьтесь.

— Я… я боюсь.

Эллер направился к экрану.

— Сильв, я думаю, что мы теряем некоторые чувства, но приобретаем другие. Осмотрите свои пальцы. Вы ничего не замечаете? Коснитесь чего-нибудь.

Тревожное молчание.

— У меня впечатление, что я способна очень хорошо чувствовать предметы.

— Вот для чего мы потеряли ногти.

— Что это означает?

Эллер потрогал свой выпуклый череп, исследовал поверхность гладкой кожи и, внезапно сжав пальцы, закричал:

— Сильв! Вы еще можете включить рентгеновский аппарат? Вы еще можете ходить по лаборатории?

— Да, как будто.

— Тогда сделайте снимок! Сейчас же! Как только будет готово, дайте мне знать.

— Снимок чего?

— Своего собственного черепа. Я хочу знать, каким изменениям подвергся наш мозг. Мне кажется, я начал понимать.

— Что?

— Скажу, когда увижу снимок.

Легкая улыбка показалась на тонких губах Эллера.

— Если я прав, то мы полностью ошибались насчет случившегося.

Эллер долго изучал снимок, который появился на экране. Он смутно различал линии черепа, потому что зрение сильно ослабло. К тому же снимок дрожал в руках Сильвии.

— Что вы видите? — прошептала она.

— Я прав, Блейк, посмотрите на это, если можете.

Блейк медленно подошел.

— Что это такое? — Подслеповато моргая, он разглядывал снимок. — Я едва вижу.