Сняв трубку, чтобы позвонить жене, он замер.

Двадцать два

И положил трубку на рычаг. Глаза его были устремлены в одну точку.

По серой пыльной земле что-то двигалось: маленькое вздутие, холмик между двумя валунами.

«Животное», — сказал он себе. Сердце бешено заколотилось, когда он осознал происходящее. «Я знаю, что это. Я видел их только в старых фильмах, которые показывают по правительственному каналу. Но они ведь вымерли!»

Он быстро вытащил свой помятый экземпляр каталога Сидни и дрожащими пальцами принялся листать его:

«ЖАБЫ (буффониды) — все разновидности вымерли».

Они вымерли много лет тому назад.

Это самое любимое Вилбуром Сострадающим существо, наряду с ослами. Но лягушек и жаб он любил больше всего.

«Мне нужна коробка!»

Он порылся на заднем сиденье, но ничего не нашел. Рик вышел из кара, открыл багажник и нашел топливный насос, запакованный в картонную коробку. Он вытряхнул его, положил в коробку немного ветоши и начал подкрадываться к жабе. Она полностью сливалась с окружающей пылью.

Возможно, она эволюционировала, приспособившись к новому климату. Если бы она не двигалась, он бы никогда ее не заметил. А ведь он сидел всего в двух ярдах от нее. «Если вы находите животное, — подумал он, — которое считается вымершим, то что? Это случается очень редко. Что-то случается, такое важное, вроде почетного ордена, „Звезды“ от ООН, премии до миллиона долларов. К тому же найти существо, самое дорогое для Сострадающего! Боже, этого не может быть! Возможно, радиация добралась и до моего мозга и теперь я — специал? Со мной происходит то же, что и с Исидором, этим недоумком, и его пауком. Или все это подстроено Сострадающим? Нет, я сам нашел эту жабу, потому что смотрел на нее глазами Сострадающего».

Он присел рядом с ней на корточки.

Она выкопала в земле углубление и теперь снаружи была только верхушка головы и глаза.

Обмен веществ в ее теле, видимо, приостановился, жаба погрузилась в транс и не ощущала присутствия человека.

«Она умерла от жажды!» — в ужасе подумал Рик.

Но жаба шевельнулась, он опустил коробку и начал осторожно сметать с нее пыль. Она, казалось, ничего не имела против. Животное не сознавало, что происходит.

Подняв жабу, Рик ощутил ее необычную прохладность. Тело ее казалось сморщившимся и сухим и таким холодным, как будто она жила под землей, в миле от поверхности, и никогда не видела солнца.

Жаба заворочалась, вяло попыталась освободиться, чтобы ускакать.

«Какая большая, — подумал Рик. — Взрослая, опытная жаба, способная выжить там, где, кажется, уже никто не живет. Интересно, где она находит воду, чтобы отложить икру? Вот что, оказывается, способен видеть Сострадающий — жизнь там, где ее не видит никто, жизнь, тщательно зарывшуюся в труп мертвого мира в самом пекле Вселенной. Сострадающий способен различать даже самые неприметные искры жизни. Теперь я понимаю это. Посмотрев глазами Сострадающего на мир, я уже не смогу остановиться. У моей жабы никакой андроид не отрежет ногу, как это случилось с пауком недоумка».

Он положил аккуратно запакованную коробку на сиденье кара и сел за руль.

«Я как будто снова стал ребенком, — подумал он. — Давящая усталость исчезла. Погодите, вот узнает об этом Ирен…»

Он схватил трубку, начал набирать номер и вдруг остановился.

«Я сделаю сюрприз, — заключил он. — Всего тридцать или сорок минут — и я буду дома».

Он жизнерадостно запустил двигатель, секунду спустя свечой взмыл в небо и полетел к лежащему в семи сотнях миль к югу Сан-Франциско.

Ирен Декард сидела рядом со своим стимулятором Пенфилда, касаясь пальцем циферблата настройки, но ничего не набирала.

Она чувствовала себя больной и безразличной. Дорогу в будущее закрывало тяжкое препятствие, отсекая путь ко всем возможностям.

«Если бы здесь был Рик, он заставил бы меня набрать „3“, — подумала она. — И тогда мне самой захотелось бы набрать что-то важное или радостное, или просто „888“ — желание смотреть телевизор вне зависимости от передачи. А что, собственно, сейчас по телевизору?»

Потом она стала размышлять, куда пропал Рик.

«Может, он уже летит домой, а может, и нет». Суставы и кости ее, казалось, твердеют от старости.

В дверь постучали.

Отложив руководство по эксплуатации стимулятора Пенфилда, она вскочила, подумав: «Теперь мне ничего не нужно набирать — это прилетел Рик». Она подбежала к двери и широко распахнула ее.

— Привет, — сказал он.

Рик стоял на пороге, щека его была порезана, одежда измялась и была серой от пыли. Даже рубашка, казалось, пропиталась пылью. Все, кроме сияющих как у мальчишки глаз, было покрыто пылью.