Повернувшись лицом в направлении саркофага, фон Фогельсанг сунул в ухо динамик и энергично заговорил в микрофон:

— Жори, будь пай-мальчиком, отключись. — Покосившись в сторону Ранкитера, он объяснил: — Жори умер, когда ему было пятнадцать лет, поэтому в нем столько жизнеспособности. Честно говоря, такое и раньше случалось — Жори неоднократно появлялся там, где не должен был находиться. — Он еще раз произнес в микрофон: — Жори, ты ведешь себя невежливо. Мистер Ранкитер прибыл издалека, чтобы побеседовать со своей женой. Не заглушай ее сигналов, ты ведешь себя отвратительно. — Он замолчал, чтобы выслушать ответ. — Я знаю, что ее сигналы очень слабые. — Какое-то время он слушал дальше, сгорбившись и нахмурившись, потом вытащил наушник и поднялся со своего места.

— Что он говорит? — потребовал объяснений Ранкихер. — Он уберется и даст возможность мне поговорить с моей женой?

— Жори не имеет на это влияния, — ответил фон Фогельсанг. — Представьте себе два передатчика, работающие в одном диапазоне: один из них расположен недалеко, но мощность его едва достигает 500 ватт, в другой — гораздо дальше, но он работает с мощностью в 5 киловатт. Когда настанет ночь…

— Ночь уже настала, — сказал Ранкитер. — По крайней мере, для Эллы.

«А может быть, и для меня, — подумал он. — Особенно, если мне не удастся отыскать исчезнувших телепатов, психокинетиков, ясновидящих и медиумов Холлиса. Я потерял свою жену и, вдобавок ко всем неприятностям, лишился возможности спросить у нее совета, поскольку Жори заглушил ее раньше, чем она успела этот совет мне дать».

— Когда мы снова поместим ее в холодильник, — виновато произнес фон Фогельсанг, — мы проследим, чтобы Жори не находился поблизости от нее. В сущности, если вы согласны на более высокую ежемесячную плату, мы можем поместить ее в надежно изолированную камеру, стены которой выложены слоем тефлона-26, экранирующим гетеропсихические воздействия как со стороны Жори, так и со стороны любого другого полуживого.

— Еще не слишком поздно? — спросил Ранкитер, на мгновение освобождаясь от депрессии, в которую повергло его это происшествие.

— Ее возвращение возможно. Как только Жори выдохнется. Она доступна почти для каждого — ее разум слаб. — Фон Фогельсанг прикусил губу, задумавшись над ситуацией. — Но изоляция может ей не понравиться, мистер Ранкитер. Мы не случайно размещаем контейнеры, или, как их называют непрофессионалы, гробы, так близко один от другого. Взаимопроникновение умственной деятельности дает этим полуживым людям единственную…

— Я попрошу вас поместить ее в отдельном помещении сразу же, как только это станет возможно, — прервал его Ранкитер. — Лучше, чтобы она пребывала в одиночестве, чем не существовала вовсе.

— Она существует, — поправил его фон Фогельсанг. — Она лишь не может вступить с вами в контакт, а это разные вещи.

— Это метафизическая разница, которая для меня не имеет никакого значения, — заявил Ранкитер.

— Я ее изолирую, — сказал фон Фогельсанг. — Но я думаю, что вы правы: уже слишком поздно. Жори проник в нее навсегда, по крайней мере в определенной степени. Мне очень жаль.

— Мне тоже, — едко сообщил Ранкитер.

3

Мгновенно заваривающийся «Убик» обладает всеми свойствами свежего кофе, изготовленного в «экспрессе»! Твой муж скажет: «Милая, до сих пор я считал, что ты завариваешь кофе так себе, но сейчас кофе — бомба!» Безвреден при использовании согласно инструкции.

Джо Чип, все еще одетый в полосатую пижаму, напоминающую одеяние клоуна, лениво развалился за кухонным столом, закурил и, опустив в прорезь десять центов, принялся манипулировать управлением недавно взятого напрокат газетного аппарата. Сделав скидку на свое похмелье, он пропустил «Межпланетные новости», ненадолго задергался на разделе городских новостей и в конце концов остановил свой выбор на «Сплетнях».

— К вашим услугам, сэр, — сердечным голосом отозвался аппарат. — Сплетни: «Угадайте, что на этот раз затеял Стэнтон Мик, любящий одиночество финансист и спекулянт с международной известностью…»— Внутри аппарата что-то щелкнуло, засвистело, и из щели высунулся листок бумаги с отпечатанным текстом. Изготовленная машиной статья, документ в четыре цвета, покрытый плотными строчками печатного текста с изысканно подобранным шрифтом, скользнул по поверхности псевдодубового стола и спланировал на пол. Чип, несмотря на то, что голова разламывалась от боли, поднял его и расправил перед собой.

«МИК ОБРАЩАЕТСЯ В МИРОВОЙ БАНК ЗА ДВУМЯ ТРИЛЛИОНАМИ»

Лондон. Что на этот раз затеял Стэнтон Мик, любящий одиночество финансист и спекулянт с мировой известностью? Такие вопросы задавали себе бизнесмены, когда в Уайтхолл просочились слухи, что полный энергии, хотя и отличающийся некоторой эксцентричностью промышленный магнат, предпринявший некогда постройку бесплатной флотилии кораблей, с помощью которых Израиль мог бы колонизировать Марс и превратить его пустыни в пригодные для жизни территории, на этот раз обратился с просьбой о предоставлении ему невероятно высокого, не имеющего прецедентов кредита в размере…»