Вход/Регистрация
Путь хирурга. Полвека в СССР
вернуться

Голяховский Владимир Юльевич

Шрифт:

В Кисловодске воздух кристально чистый, напоенный цветочно-медовым ароматом. Вдали видна вершина Эльбруса, под шапкой вечных снегов. Я заставлял себя полностью отключиться от дум о кафедре, дописывал давно задуманные стихи о декабристах, ходил с Таней в курзал пить кислые воды, катался на лыжах. Бродя по городу, я набрел на небольшой старый одноэтажный дом с вывеской «Дом-музей Ярошенко». Он был известный художник-передвижник, и я любил его картины. Я зашел, побродил по музею и разговорился с директором. Он оказался знатоком искусств и большим энтузиастом, устраивал там музыкальные и литературные вечера. Узнав, что я поэт, он пригласил меня в тот же вечер. Местный пианист Лившиц довольно хорошо играл Чайковского, Шопена, Рахманинова. Вскоре, к моим удивлению и радости, приехал Расул Гамзатов, знаменитый аварский поэт. Мы были немного знакомы, и я уговаривал его:

— Пойдемте вечером в музей Ярошенко, послушаем музыку, вы прочтете нам свои стихи.

— Зачем я пойду? По-аварски меня не поймут, а переводы на русский я сам не читаю.

— Мы послушаем, как звучит по-аварски. А переводы, если разрешите, я прочту после вас.

— А что-нибудь свое вы не хотите прочесть?

— После вас? Мне неловко.

— Ерунда, поэт всегда обязан читать свои стихи и гордиться ими.

Так состоялся мой «творческий вечер» с Гамзатовым.

Стихи приняли хорошо, Гамзатов похвалил. На другой день, еще разгоряченный чтением, я встретил академика Юрия Лопухина, ректора 2-го Медицинского института. Он отдыхал в соседнем санатории «Красные камни». У нас с ним было много общих воспоминаний, и я пригласил его вечером в нашу сауну. Диетсестру я попросил дать мне мой ужин в сауну:

— Заверните что-нибудь, чтобы было чем закусить выпивку с моим старым знакомым.

— Да вам там все подадут, — удивилась она.

Но я все-таки захватил бутылку коньяка и сверток с половиной курицы. В сауне любезная медсестра показала нам парильню, бассейн и комнату отдыха. В ней уже был накрыт роскошный стол: коньяк, водка, вина, икра, лососина, семга, осетрина, еще закуски и фрукты. В смущении я спрятал мой сверток под подушку дивана. Она сказала: «После закусок вам принесут горячее».

Мы, как римские патриции, полулежали на мягких диванах, покрытых пушистыми банными полотенцами, и наслаждались яствами. Мы парились и плавали в бассейне, а в это время на столе появлялись новые роскошные блюда. По моим подсчетам, это могло стоить очень дорого, но с меня ничего не брали — «за государственный счет», за народный.

В длинной вечерней беседе мы вспомнили печальную историю изгнания из института профессора Анатолия Геселевича. Его вынудили уйти за «космополитизм», в 1948 году. Я был тогда студентом, а Лопухин — аспирантом на кафедре Геселевича. Он рассказывал:

— Вы не представляете, как мне и Илье Мовшовичу, его прямым ученикам, было его жалко, он был самый просвещенный и любимый профессор всех студентов. Но никто нашего мнения не спрашивал. Атаку на него вел партийный комитет, а роковую точку, как пулю, поставило жуткое выступление на собрании студента Бориса Еленина, интригана и негодяя. Он кричал, что Геселевич преклоняется перед Западом и советским студентам такие профессора не нужны. Это решило все. Да, тяжелые были тогда времена!..

— Вы думаете, теперь такое невозможно?

— Теперь? Не уверен. Партия остается доминирующей силой, и негодяев в ней очень много.

Ко мне приехала Ирина, и за нее с меня тоже не взяли денег. Я встречал ее на черной «Волге», которая всегда была к моим услугам. Мы с ней ездили по окрестным местам — в Железноводск, Ессентуки. Для русских людей Северный Кавказ больше всего отразился в стихах Лермонтова. В Пятигорске мы поехали на пустынный склон горы — место его дуэли и первой могилы. Стоя на ветру, мы с грустью воображали себе тот трагический день. С приездом Ирины директор Пестриков предложил нам поехать в Домбай, горнолыжный курорт в 150 километрах от Кисловодска.

— Там у нас есть дача, места красивые, отдохнете в горах. Только теперь снежные обвалы.

И вот после расчистки обвалов мы едем вдоль бурной красавицы-реки Терек.

Терек воет, дик и злобен, Меж утесистых громад, Буре плач его подобен, Слезы брызгами летят… (Лермонтов)

Мои предки по материнской линии — терские казаки. Мама помнила, что в тех местах было их имение, и описывала мне дом. Мы проезжали мимо какого-то похожего старого двухэтажного дома. Я попросил остановиться и походил вокруг — не отсюда ли мои корни?

В Домбас мы проехали мимо обшарпанной семиэтажной гостиницы и старой деревянной турбазы, поднялись по горе и оказались у больших ворот. Что это за дача, я понятия не имел. В глубине территории стоял прекрасный трех-этажный дворец из дерева и стекла. Нас встретили семь человек, выйдя прямо к машине. Сцена такая, будто богатый хозяин приехал в свой замок. Мы прошли внутрь — даже по сравнению с нашим санаторием все здесь было богаче и роскошней. На стенах в холле, устланном коврами, — картины и старинные ружья. По широкой лестнице сестра-хозяйка повела нас на второй этаж:

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 196
  • 197
  • 198
  • 199
  • 200
  • 201
  • 202
  • 203
  • 204
  • 205
  • 206
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: