Шрифт:
— Однако, братец ты мой, — пытаюсь я возразить, — в наше время… остаться без жалованья… это ведь трудновато.
— Трудно, нетрудно, но если у тебя есть характер, иначе нельзя… Возьмем еще по одной?.. Кельнер!..
— Спасибо, дружище. Хватит и двух…
— О нет!.. Разве ты не знаешь немецкую поговорку?..
— …Alle gute Dinge… — sind drei [142] .
— Видишь!.. Кельнер, еще две рюмки!
— Но ведь уже поздно…
142
Все хорошее повторяется три раза (нем.).
— Который час?
— Скоро восемь.
— Погоди еще минуту, сейчас придет моя жена…
Думая о другом, я спрашиваю:
— У тебя столько знакомых, и ты, вероятно, мог бы найти себе место?
— Скажу тебе по правде, мон шер, мне обещали дать рекомендацию в примэрию; если там окажется подходящее место, лей на семьсот — восемьсот в месяц, я соглашусь, если же нет, я не желаю больше терять свободу из-за пустяков. Нет, этого я больше не сделаю… Ну что ты вытаращил глаза на меня!
— Мой милый, я восхищаюсь тобой все больше и больше!
— Чтобы снова иметь дело с каким-нибудь прохвостом, вроде господина Джеорджеску? Нет, лучше остаться бедняком с чистой совестью!
«Какой молодец!» — подумал я с восхищением… и вдруг увидел, как у входа в кафе остановился извозчик и из пролетки выпорхнула элегантная дама и быстро направилась к двери. Это была очаровательная жена моего друга — мадам Аглае Веригопулу.
— Давно ты меня дожидаешься, мой петушок? — спросила она мужа, который галантно поцеловал белую перчатку, обтягивающую ее ручку.
— Всего несколько минут, милочка, — ответил муж, в то время как я, в свою очередь, тоже склонился к ее руке.
— Знаешь, мы завтра переезжаем.
— Куда? — спокойно спросил Янку, без тени удивления.
— А разве тебе это не все равно?.. Гостиная, четыре комнаты, ванная, кухня, комната для прислуги, погреб, все удобства, да к тому же еще отдельный дворик и сад.
— Сколько же это будет нам стоить?
— Две тысячи четыреста…
— Четыре взноса?
— Нет… я уже внесла за полгода вперед.
С этими словами мадам Веригопулу вынимает из сумочки кошелек, раскрывает его и показывает квитанцию.
— Контракт заключим после того, как переедем; я сняла квартиру на три года.
От удивления я невольно выпучил глаза.
— Почему ты так странно смотришь?.. — спросил меня Веригопулу.
— Нет… ничего… только, видишь ли… ты ведь говорил… а теперь…
— Эге! Если б не она с ее маленькими сбережениями!.. Представь себе, этим летом, когда мы были в Синае…
Но жена прервала его на полуслове:
— Вам хорошо разговаривать, а я голодна… Послушай, мой петушок, а ты для меня ничего не закажешь?
— Кельнер! Еще три рюмки.
— Мерси, — сказал я, — но только…
— Никаких разговоров… Разве ты не знаешь немецкую поговорку… Alle gute Dinge sind… vier [143] .
В конце концов я поддался уговорам мадам Веригопулу и согласился поехать к ним обедать. Хотя речь шла о том, что я еду к ним `a la fortune du pot (то есть удовольствуюсь тем, что есть в доме), мадам Веригопулу купила несколько сортов закуски и бутылку марсалы, уплатив за покупки из собственного кошелька.
143
Все хорошее повторяется… четыре раза (нем.),
Покончив с покупками, мы все вместе уселись в пролетку.
Было чудесно катить по асфальту в экипаже с мягкими рессорами на резиновых шинах. Мы опять остановились у бакалейной лавки, и так как время устриц еще не пришло, купили триста граммов черной икры.
— Трогай! — скомандовала мадам Веригопулу, обращаясь к извозчику. — Налево, направо… направо, налево!
Наконец приехали… Быстро выскочив из экипажа, мы протянули руки мадам Веригопулу, которая выпорхнула из него с грацией лани.
— Мерси! — Вслед за этим она обратилась к извозчику; — Приедешь ровно в одиннадцать!
Мы вошли в дом… Что за чудесный обед в симпатичном веселом обществе!.. Жаль только, что приятные минуты летят так быстро. Я и не заметил, как прошло целых три часа.
— Барыня, — доложила служанка, — извозчик уже здесь.
Оказывается, мадам Веригопулу немедленно должна навестить свою тетушку. Перед отъездом она вызывает своего петушка в другую комнату. И снова мы втроем усаживаемся в пролетку.