– Сфинкс.

Они вышли из машины. Ночь была ясная, небо усеяно звездами. Вскоре Алиса уже совсем четко различала голову Сфинкса, вырисовывающуюся на фоне неба, а вдалеке, справа от нее, – массивную громаду Великой Пирамиды. В мыслях ее промелькнули слова великого поэта, который был тут за много лет до нее: «Сфинкс черным Копта лицом выглядывал из песка…» Глядя на огромное безносое лицо, она почувствовала, что участвует в таинственной мистерии. Неужели и правда род Сецехов произошел из Египта? Она охотно спросила бы об этом древнюю бестию, которая улыбалась, будто зная все тайны мироздания.

Голос Абиба вырвал Алису из задумчивости.

– Арабы называют Сфинкса Абу-л-Хул – Отец Страха, но бояться нечего. Пойдем залезем на спину.

Сфинкс казался страшно высоким, но Абиб, должно быть забирался на него уже не в первый раз. Это потребовало времени, Алиса ободрала себе колено и сломала ноготь, но с помощью Абиба оказалась наконец на хребте каменного гиганта.

Они постояли рядом, вглядываясь в звезды. Испугавшись что сейчас упадет, Алиса вцепилась Абибу в локоть. Он обернулся и поцеловал ее. Они целовались и целовались, а потом стало еще романтичнее, вот только твердый хребет Сфинкса больно врезался в попу.

Алиса лежала в постели, лениво потягиваясь и вслушиваясь в отголоски утреннего города, когда зазвонил телефон.

– Алло? – сказала она сонно в трубку, приподнявшись на локте.

– Здравствуйте, меля зовут Фрэнк Хейр. Я вице-консул Соединенных Штатов и хотел бы с вами побеседовать, – произнес мужской голос с сильным американским акцентом. – Не найдется ли у вас времени, чтобы увидеться со мною сегодня утром?

– Да, – ответила девушка: с Абибом она условилась о встрече только на шесть. Он обещал покатать ее на своей машине.

– Так, может, встретимся в одиннадцать в садике у Гроппи? Вы знаете, где это?

– Нет, но я возьму такси.

– Отлично. Только обязательно скажите шоферу, что речь идет о кафе Гроппи на Шария-Ади-Паша, поблизости от Оперы, потому что у этого же владельца есть еще один ресторан – на Мидан-Талат-Гарб.

– Хорошо.

– Тогда до встречи.

Алису поначалу удивило, с чего бы это с ней хочет встретиться американский вице-консул, но потом она решил: наверное, это как-то связано с дядей Виктором. Все-таки у дяди ведь было американское гражданство. Может, он попросил знакомого из посольства передать ей весточку?

Девушка встала, приняла душ и спустилась позавтракать Абиба в зале не было, и она села за стол в одиночестве.

Она успела уже съесть гренки и допить апельсиновый сок, когда в ресторан вошел невысокий сухощавый старичок с большим носом и с копной седых волос. Он показался Алисе страшно похожим на Бертрана Рассела, чьи снимки она видела несколько раз в прессе. Неужто правда он? Сердце у нее забилось сильнее: старичок, оглядев почти пустой зал, направился прямо к ее столику.

– Можно к вам присоединиться? – спросил он с характерным оксфордским акцентом, поправляя галстук-бабочку. – Очень не люблю есть в одиночестве.

– Конечно, пожалуйста! Буду польщена.

Старичок улыбнулся:

– Если вы меня принимаете за моего великого соотечественника Бертрана Рассела, то должен, увы, развеять это заблуждение, – сказал он, усаживаясь напротив и кладя на свободный стул старомодную шляпу. – Я не математик и не философ, а египтолог. Моя фамилия Хаттер. Малкольм Хаттер. И я на тринадцать лет моложе Бертрана.

– А меня зовут Алиса Сецех. Я изучаю в Польше английскую литературу.

– Нашу литературу? Большинство поляков, с которыми я До сих пор сталкивался, это археологи. Вы наверняка знаете, что польские археологи несколько лет назад открыли в Александрии римские бани и театр, а в Деир-эль-Бахари – храм Тутмоса III. А еще они ведут систематические исследования в Тель-Атрибе и в Фарасе – несколько лет назад они там обнаружили раннехристианскую базилику с замечательными росписями. Ваш профессор Михаловский сейчас стоит во главе комитета специалистов ЮНЕСКО, которые ведут надзор за переносом храма в Абу-Симбеле на более высокий уровень, чтобы его не затопило в водохранилище, которое возникнет после завершения строительства Большой Плотины в Асуане.

– Да, я читала об этом, – сказала Алиса.

– Михаловский – превосходный организатор, я глубоко уважаю его достижения. Но настоящим гением в польской команде был Тадеуш Анджеевский. Какая жалость, что он покончил с собой! Ему ведь и сорока не исполнилось. Кажется, дело было в спорах по поводу компетенции: Михаловский почувствовал для себя угрозу в том, что его младший коллега пользуется все более широким признанием. Очень, очень жаль. Какой-то ужасный рок преследует самых талантливых ваших египтологов. Давно, еще в первый мой приезд в Египет, я познакомился с другим выдающимся ученым, Тадеушем Смоленьским. Мы вместе учились у Масперо, а потом Тадеуш поехал в Шаруну, вел там раскопки и обнаружил захоронения периода III и IV династий. Увы, он умер всего двадцати пяти лет от роду…

Старичок умолк, погрузившись в печальные воспоминания. В этот момент к столику подошел официант и – без заказа – поставил перед Хаттером чашку, чайничек и кувшинчик с молоком. Он явно хорошо. знал привычки старого египтолога.

– Вы не закажете себе никакой еды? – удивилась Алиса.

– Нет, – ответил старичок, наполняя чашку. – В моем возрасте много есть не приходится. Зато я практически все время пью чай. Сам не знаю, сколько чашек в день получается.

– Это очень кстати, что вы египтолог. Может, вы подскажете, что мне посмотреть в Египте? Вчера я сходила в Египетский музей, а вечером была в Гизе. Только в потемках мало что увидела.