Но оказалось, что ее помощь не требуется. Трое ребят уже расставили столы в гостиной и расстелили скатерти. Макси показала, где найти посуду и приборы, и прошла на кухню, но и там обнаружила целую компанию, которая занималась тестом. Обида от того, что Картер отверг ее совет, прошла, и Макси с удовольствием присоединилась к четырем помощникам: двум женщинам и двум мужчинам, которые были чуть моложе ее. У них было столько энтузиазма и энергии, что их порыв передался и самой Макси. И она подумала, а не стоит ли ей попытаться перестроиться, чтобы снова ощутить прилив сил и веру в будущее.

Старики попробовали было убедить гостей устроить ужин на кухне, по старинке, но не устояли перед их дружными уговорами и согласились на гостиную. Грейс, однако, предпочитала тихие семейные вечера проводить на кухне, и не так-то просто было заставить ее изменить привычку. За ужином старики объявили, что им очень нравится актерская компания, и они ни за чтобы не согласились на других гостей. Они были вежливы, радушны и услужливы. Макси и самой не на что было сетовать, и уж тем более она порадовалась за стариков.

После застолья Макси взяла чашку с чаем и вышла на веранду. Большая часть вещей труппы была еще не распакована, но мебель уже расставлена так, что создалось подобие офиса. На маленьком столике были разложены сценарии, и стояла подставка для карандашей. Из большого фанерного щита, положенного на козлы, изготовили рабочий стол. Макси подошла к нему поближе. Стопки чистой бумаги, карандаши, записная книжка и открытки, извещающие, что труппа находится в гостинице Хантер-Ин. И среди всего этого она заметила брошюры с пьесами Шекспира, Мольера, Шоу и современных авторов.

— Хорошо, что я не тиран, когда дело касается личного. — Голос Картера так неожиданно прозвучал сзади нее, что она вздрогнула и пролила чай на пол. Макси притворилась, что не заметила этого.

— О, мистер Ричардсон. Привет. Я подумала, что вы ушли вместе со всеми. За ужином Люсинда объявила, будто бы вся компания отправляется в ближайший бар отметить приезд.

— Как видите, я не пошел. Мне надо поработать.

Стоя напротив Макси, он выдвинул из-под стола стул и посмотрел на нее. Вот снова она почувствовала, как по спине пробежал холодок, и пожелала, чтобы он не имел такого магического влияния на нее. Все грегори дугласы мира, все завзятые донжуаны и сердцееды не могли бы встревожить ее так, как он. Все они могли ей нравиться или не нравиться, только когда она сама этого хотела. И, конечно, ей было удобнее, чтобы Картер ей не нравился, но внутри у нее горело желание узнать, что же скрывается за этими темно-карими глазами, приятной улыбкой, стройным, мускулистым телом. Таким ли он был на самом деле, за кого сам себя выдавал?

— Вы так и будете стоять весь вечер, уставившись на меня, или позволите мне взяться за работу? — требовательным тоном заявил он, выводя Макси из состояния оцепенения. Она покраснела, как будто бы он прочитал ее мысли. Он засмеялся, еще больше вгоняя ее в краску.

— Даже в вас, Максин Хантер, скрывается женщина, смущенная тем, что ее застигли за подсматриванием в замочную скважину. Не бойтесь, на этот раз я не буду вас наказывать. Нашли что-нибудь интересное?

«Конечно, я нашла: пьесы Шекспира, Мольера, Шоу!»

— Да нет, ничего особенного. Вы можете садиться и работать.

Она повернулась, чтобы выйти, но Картер взял ее за руку и повернул к себе лицом. Он сделал это почти нежно.

— Вы знаете, какие у вас замечательные зеленые глаза? — спросил он, не снимая руки с ее плеча.

Макси думала, что ему ответить, и упустила момент. Она ничего не успела сообразить, как он наклонился и прикоснулся губами к ее устам. В этом поцелуе не было страсти, но он нежно обнимал ее за плечо, а его рука чуть касалась ее спины. И только когда это произошло, Макси поняла, что ее поцеловал Картер Ричардсон, мерзавец, подлая свинья и как там его еще называли. Она могла оттолкнуть его, ударить, закричать на него или просто проигнорировать. Что вызовет у него большее раздражение?

Макси решила не обращать внимания. Он отпустил ее и стоял, глядя на нее, пока Макси наконец не смогла заговорить. Она боялась, что ее голос прозвучит надтреснуто.

— Они мамины.

— Что? — удивленно спросил он.

— Глаза, — произнесла Макси ледяным тоном.

Повернувшись, она медленно пошла. Как актриса, она играла роль, но как Макси Хантер, она хотела исчезнуть, испариться, улететь. Макси заставила себя остановиться и сорвать цветок петунии из корзинки.

— Между прочим, — сказал Картер, усаживаясь в кресло. — В среду мы открываем сезон комедией Шекспира «Как вам это понравится». Может, хотите прочесть ее между делом?

Оборачиваться она не стала. «Прочесть ее? — подумала Макси. — Да я смогу ее продекламировать». Но, срывая другой цветок, произнесла:

— Я постараюсь.

Она не стала утруждать себя чаем и рано пошла спать. Переодевшись, Макси неожиданно оказалась перед зеркалом. Раньше она не замечала, что у нее удивительные глаза. Впрочем, нельзя верить комплиментам этого Картера Ричардсона. «Банальные пошлости», — успокоила она себя и легла в постель.