По благословению владыки Иоанна, митрополита Псковкого и Порховского, погребение старца было назначено на 30 июля - на четвертый день после его кончины.

Из тесной часовенки гроб с его телом был перенесен в Успенский храм, где непрерывно служили панихиды, чередуя их с чтением Евангелия. На четвертый день тело старца было перенесено в более вместительный Сретенский храм, где отпевание совершил наместник монастыря архимандрит Гавриил в сослужении священноиноков обители и прибывших священнослужителей - духовных чад старца. После отпевания при большом стечении народа гроб был обнесен вокруг Успенской площади и поставлен в Богом зданных пещерах, возле храма Воскресения, с правой стороны, в заранее приготовленную нишу.

Нет слов, чтобы описать скорбь, плач, рыдания осиротевших людей. Но многие из нас в то же время испытывали какое-то необычайное чувство радости: жив отец! Он не ушел от нас! Он всегда будет с нами!… Прервалась земная жизнь ревностного подвижника, служителя Божия, стихли его пламенные речи, сомкнулись очи, приветливо смотревшие на всех, но дух его, слово его и учение будут вечно жить в сердцах любивших и знавших его людей.

Говорят: «Конец венчает дело». Да, по плодам определяется достоинство дерева, по делам человека определяется, какова была его жизнь. При жизни старец всегда помнил, что он странник и пришелец на земле, и, взыскуя Небесного Отечества, непрестанно молил Господа и Царицу Небесную, чтобы упокоили душу его в селениях праведных и Ими же веси судьбами спасли духовных чад и всех любящих и ненавидящих его. Он горячо молился всегда и за всех, за весь мир, за живых и умерших.

Во всех уголках России (даже на святом Афоне и в Иерусалиме) имя его произносится с особым уважением и любовью. А такая чистая, святая любовь приятна Господу, ибо Он Сам есть Любовь. Согласно словам апостола, он «духом горяще» работал Господу и для всех окружавших его «бе горя и светя». Это был один из тех общественных деятелей, какие бывают только в Царстве Христовом и которые, не «высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся», успевают сделать для блага ближних больше, чем сильные мира сего.

Душа старца, освободившаяся от уз тела, обрела новый путь, который Святая Церковь, разумевающая пути Божий, именует блаженным: «Блажен путь, в оньже идеши днесь душе, яко уготовася тебе место упокоения». И теперь он ждет от нас не стенаний и слез, а благой памяти и молитвы, чтобы Господь, призвавший его от видимого мира во «страну живых», сподобил душу его услышать сладчайшие слова Спасителя: «Приидите благословеннии Отца Моего: наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира».

Смерть есть благо для умирающих благочестно. «Где ти, смерте, жало? где ти, аде, победа?» Мы дерзновенно верим, что Господь милостиво приимет почившего раба Своего, ибо милостивых, каким был старец при жизни, ожидает великая милость Божия на Последнем Суде: «Блажени милостивии, яко тии помиловани будут».

Мир праху твоему, дорогой, незабвенный наш духовный отец и наставник!

Примеры молитвенной помощи людям

Телесные силы старца к концу жизни слабели все больше и больше, к тому же по откровению свыше он знал, что кончина его наступит внезапно, поэтому всегда ожидал смертного часа. В одном из своих стихотворений он писал:

Мой путь к вечности так недалек!

А о смерти я знаю немного:

Неизвестно, в какой час придет,

Но внезапно - так Богу угодно!

Не хотел бы я старцем бесплодным

К трону Господа Славы прийти,

Но с собою спасенные души

Я хотел бы к Христу привести.

Искупителю мой, Иисусе!

Смерти ночь мне с Тобой не страшна,

Но пустым к Тебе, Боже, явитъся -

Вот что так устрашает меня.

И задумался я над собою…

Так прошу вас, мои дорогие:

Схороните в пещерной могиле

Под Распятием Крестным меня.

Будь всегда, Святой Крест, над могилой,

Где покоиться прах будет мой,

Мою душу, Иисусе Сладчайший, помилуй!

Со святыми ее упокой.

Это стихотворение старец написал во время отпуска, находясь в Иверии. Смиренно сокрушаясь о своем недостоинстве, в конце стиха он приписал: «Много лет на свете я прожил, а добрых дел не накопил».

Свою физическую слабость он старался скрыть, особенно перед своими чадами, и, превозмогая себя, утешал всех. Обычная веселость его нрава не позволяла даже предположить, что совсем скоро он уйдет на вечный покой.