— Вермут! И оранжад! — приказал он маленькой служанке, явившейся по первому зову.

Валерио встал и обвел взглядом крыши Салины, простиравшиеся за скудными землями с торчавшими кое-где голубоватыми алоэ. Вместе с белесым светом, струившимся с затянутого пеленой неба, на серые поля и гряду скал нисходил немного печальный покой. «Две недели отдыха в Трапани вместе с Кларой! Две недели вдали от всех!» — с отчаянием подумал Валерио. Он повернулся. Гордзоне наблюдал за ним, сидя в кресле, и ему почудилось, будто в его розовых глазах промелькнула насмешливая искорка. Но тут дверь отворилась, и появилась маленькая служанка с напитками. Как только она снова закрыла дверь, Валерио пошел в атаку. Он решил поскорее покончить с этой историей с Сандро.

— Жена вашего сторожа тяжело больна, — начал он.

— Тяжело?

— Да. Ей в самом деле грозит опасность.

— Прискорбно. Такая красивая девушка. Я хочу сказать, была красивой, когда повстречала своего мужа. Кажется, это случилось в конце сорок пятого. Прелестная девушка. С тех пор она многое утратила. Чересчур сладко?

— Что?

— Ваш оранжад сладкий?

— Да, — буркнул Валерио, которого бесстрастный тон Гордзоне начал раздражать.

Человек этот был ему противен. Благодаря ловко придуманной системе ссуд, он поставил в зависимость от себя большинство рабочих, трудившихся в его обширном поместье. Валерио хотел было ускорить ход беседы, однако его удерживало воспоминание о люгере Сандро.

— Пейте, доктор! Это апельсины с моих плантаций. Вы должны оценить!

— Спасибо.

— Экспортирую их в Англию. У меня там появились отличные клиенты. Между нами говоря, англичане…

— Я пришел поговорить о Сандро, дорогой господин Гордзоне! — сухо прервал его Валерио.

Гордзоне бросил на него колкий взгляд.

— Верно. Вы проявляете интерес к этому парню… И что же? О чем речь? Вы позволите мне закурить? Дым не помешает вам?

— Сандро сказал мне, что ему с минуты на минуту грозит выселение.

Валерио произнес это суровым тоном, глядя Гордзоне прямо в глаза.

— Видите ли, доктор, у меня есть поверенный, который занимается такого рода делами. Вопрос о продаже «Палермо» — это, в сущности, тоже его дело.

— Не могли бы вы сказать ему, чтобы он отсрочил выселение Сандро?

— Надо подумать. Должен признаться вам, что Сандро давно уже не выполняет свою работу как следует. Даже когда жена его еще не болела. Я никогда не был им доволен. Поэтому мне пришлось нанять другого сторожа, который скоро приедет.

— Обстоятельства исключительные. Куда Сандро деваться с больной женой?

— Конечно, конечно… Послушайте, пускай он договорится с тем, кто его заменит! Какого черта! Дом просторный. Там две прекрасные комнаты. Это вполне разумно. Каждому по комнате, пока все не уладится.

Внезапно Валерио почувствовал страшную усталость. И скорее всего, то была усталость души, а не тела. Словно сквозь толщу стекла он видел Гордзоне, продолжавшего говорить, положив руку на живот:

— Не могу же я пойти на то, чтобы мои владения оставались без присмотра, да и оставить нового сторожа на улице тоже не могу.

— А вы успеете вовремя предупредить вашего поверенного? — мрачным тоном спросил Валерио. У него появилось ощущение — пока еще смутное, — что собеседник, угадав его усталость, насмехается над ним.

— Моего поверенного? Да я сейчас же ему позвоню при вас.

Не успел Валерио и слова сказать, как Гордзоне уже бросился к телефону и стал набирать номер.

— Сандро наверняка сможет договориться с новеньким. Это славный малый. Я его знаю. Они поладят.

— Надеюсь, — произнес Валерио, забиваясь поглубже в кресло. Он уже был далеко от Сандро. Возле Трапани он знал один домик на самом берегу среди сосен…

— Алло! Попросите, пожалуйста, мэтра Адзопарди!

…Уединенный домик с садом, окруженным высокими, увитыми плющом стенами. И всюду герань. Он мог бы снять его на две недели до наступления летнего сезона. Две недели помогут ему прийти в себя. Две недели с Кларой…

— Мэтр Адзопарди уже ушел?

«Посмотрим, что затевает этот проклятый бандит. Он обманул немало людей. Может, и меня хочет провести, скотина!..» С Кларой. Целых две недели. Читать. Мечтать, заниматься любовью. Клара наверняка согласится поехать. «Остается Анджела. Нелегко будет сразу после четырехмесячного отсутствия объяснить такую разлуку, заставить ее понять, что я хочу уехать один, без нее, на две недели. Дело, в общем-то, заведомо пропащее!»

— Хорошо. Как только он вернется, попросите его, пожалуйста, заглянуть ко мне, прежде чем он пойдет к Сандро Голли… Да, сегодня после полудня… Да… Он должен устроить нового сторожа.

«Тонкие пальцы. Играет на пианино. И перстень золотой». Валерио протянул руку, рассеянно выпил глоток оранжада. А между тем, провести две недели с Кларой, не таясь, прогуливаться, купаться, плавать… «Любовь— это Божий дар». «Тот, кто умеет любить, сумеет достойно и умереть, Господь смилуется над ним…» То были надписи над картинками в миланском журнале, который Валерио снова начал листать. Но Гордзоне уже повесил трубку.