— А при чем тут Лесник?

— Через пару-тройку дней бои в Лиманске утихнут, хотя и на время — раненых там и так уже много. После этого можно будет через реку в город перебраться, и не через бандитский мост, а иначе. Лесник местный сторожил, знает все переправы, если он посоветует что полезное, то проблем станет меньше. Вот в таком аспекте. Ты согласен, Моро?

Я понял, что он имеет в виду — самым первым участникам боев за Лиманск предстояло «помножить друг друга на ноль», хотел я этого или нет.

Я этого, кстати, не хотел, в том же «Долге» воевали ребята, которые раньше были моими друзьями и, хотелось надеяться, в мое отступничество не верили до сих пор.

Надежду отыскать Полозова я уже начинал терять, этот Полозов бегал от нас будто призрак, если, конечно, существовал вообще. При этом Лиманск был интересной, необследованной и, возможно, богатой территорией, а без пополнения ресурсов я не мог противостоять ни Бархану, ни стоящим за ним заказчикам. Другого пути уже не оставалось, хотя я понимал, что запутался и утратил первоначальную ясность цели.

— Ну так как, Моро? — настаивал Лунатик.

— Разговор не повредит, пошли.

«Избушка лесника» (о которой рассказывали на «Агропроме») на деле оказалась не избушкой, а комнатой на втором этаже кирпичного здания бывшей «администрации заповедника». Над притолокой двери до сих пор сохранилась табличка «Диспетчерская» с двумя первыми полустертыми буквами.

Лунатик постучал.

— Заходите, — раздался с той стороны хриплый голос старика.

Комната, в которой обитал Лесник, где он ел, спал и скорее всего проводил большую часть времени, почти полностью сохранилась еще с восьмидесятых, вся — включая жиденькую и уже облупившуюся голубую масляную краску на стенах. На бывшем «канцелярском» столе в углу в ряд выстроились старая электроплитка, еще более старая радиола, придавленная сверху ламповой радиостанцией. Заднюю стену украшало чучело головы кровососа с висящим рядом охотничьим ружьем и календарь восемьдесят пятого года с видом Лиманска и изображением белобрысой девочки со скакалкой.

— Рассказывайте, зачем пришли…

Лесник встретил нас, сидя на койке, перед грубо сколоченным дощатым столом, на котором лежали остатки еды и недокуренная пачка сигарет. Его лицо, окаймленное седой бородой, еще с лета загорело до красноты. Носил он высокие сапоги и подпоясанную патронташем куртку, из-под которой выглядывал край тельника.

— Ну, чего молчите? Ты зачем, Лунатик, пришел? — повторил он довольно сурово, обращаясь прямо к моему напарнику и как будто игнорируя меня.

— Дорогу на Лиманск спросить у вас хотели…

Я чувствовал странную неловкость, что-то шло неправильно или я не понимал сути происходящего.

— Говорил я тебе, сынок, что доиграешься, — добавил Лесник ворчливо, но обтекаемо. Я не знал, на какие разговоры и поступки он намекает, но вмешиваться не стал, опасаясь навредить. Дед явно был с характером и с Лунатиком знакомство поддерживал уже давно.

— Надо очень, вы поймите…

— Кому надо-то? Тебе, Лунатик? Я же говорил много раз — иди на Большую землю и не возвращайся. Пока будешь здесь крутиться и по здешним законам жить, Зона тебя не отпустит.

— Она и там не отпустит… — обреченно сказал Лунатик.

— Как знать, ты же не пробовал… А я вот что скажу — темнишь ты, сынок. Зачем лезешь в Лиманск? Если за хабаром, то сам знаешь, что суета все это, и деньги за хабар как приходят, так и уходят — все Зона себе заберет…

— Место хочу видеть, где родители погибли.

— Может быть, может быть… А все равно сомнительно. Могилки их там не найти, а место само по себе незавидное — аномалии там да руины.

— Я вспомнить хочу! Знать!

— А вот это, парень, врешь. Тебе сколько лет сейчас?

— Двадцать шесть.

— Надо же! А я-то думал, меньше. Все равно не мог ты тогда ничего толком запомнить.

Лесник замолчал и плеснул из бутылки на дно граненого стакана.

— Пить будете, гости? Тогда стаканы в шкафу возьмите. И ты, сынок, больше мне тут вранья не повторяй. Я на вранье чуткий, еще раз услышу — выгоню, и не будет вам моей помощи. Как будешь готов правду говорить — скажешь, а до поры лучше помолчи.

Лунатик сидел подавленный, к водке он едва притронулся. Глаза у него в последнее время были красные — то ли от недосыпания, то ли еще от чего. Мне затея с посещением Лесника не нравилась все сильнее и сильнее. Дед явно был мутный, хотя и не злой, но запретить сталкеру в Зоне придерживать информацию — все равно что запретить ему дышать, есть или ствол с собой носить. Не спрашивай лишнего — не получишь вранья.

Вместе с тем причины, подтолкнувшие Лунатика на опасный и тяжелый поход на Лиманск, меня тоже интересовали, но причины эти могли оказаться обычными, начиная с нехватки денег. После открытия Лиманска сталкеров-одиночек поразила настоящая «золотая лихорадка», а разговоры об уникальных артефактах, которые там будто бы грудами лежат, пошатнули не одни мозги. Лунатик тоже собирал артефакты с фанатизмом коллекционера. Мог ли я осуждать его за это? «Светляк», добытый им когда-то, спас мою жизнь…