— А, это ты, Моро… — внезапно буднично и сухо сказал Факир. — Ну что, принес обещанное?

Я ему ничего и никогда не обещал, за исключением той, прежней встречи, а в самую первую встречу не называл своего имени.

— Так да или нет? Принес, Моро?

— Да.

— Ладно, отбой. Подходи к каналу, но только один.

Осведомленность главаря ренегатов выглядела угрожающей. Я шел со стороны леса, стараясь не привлекать внимания к будке, в которой затаился Лунатик. Нелепая конструкция моста чернела на фоне подсвеченного луною неба.

— Стой и жди, — передал мне по рации Факир.

Меня наверняка держали под прицелом многих стволов. Я ждал, убрав оружие и ощущая запах железа и гнили со стороны канала. По воде ходила рябь, перед глазами, если опустить веки, проносились мелкие искры — признак сильного излучения. Потом вздернутый вверх мост медленно дрогнул и поплыл вниз, через некоторое время тяжело ткнулся в берег, железный край стрелы моста разбросал по сторонам крошки засохшей грязи. Противоположный конец этой стрелы упирался в небольшой мыс, за которым чернело отверстие еще одного туннеля.

— Давай шагай, пока тут никого, только медленно. Руки держи на виду.

Факир наверняка пользовался прибором ночного видения. У меня возникло нехорошее предчувствие: действительно ли он не осведомлен насчет молчаливого присутствия Лунатика?

Мост из стрелы получился очень узкий, шаткий, без перил. Я прошел его не спеша и спрыгнул на твердую землю Лиманска.

— Добро пожаловать…

Вспыхнул фонарь, на короткое время осветив лицо человека, потом луч уперся в меня, мазнул по глазам и перескочил на руки.

— Оружие сдай.

— Чего ради?

— Здесь я задаю правила, — глухо отозвался Факир. — Если с тобой все в порядке — получишь ствол обратно, если не в порядке — лишние неприятности нам не нужны. Не согласен — можешь перебираться обратно, тут тебя никто не держит.

Он сухо хмыкнул в темноте. Я понимал, что при попытке вернуться получу пулю в спину, поэтому отдал подошедшему незнакомому парню дробовик и нож.

— Вот и хорошо, а то все тут приобрели привычку — в гости с оружием являться, — рассмеялся Факир.

Отверстие туннеля находилось теперь совсем рядом, через секунду там вспыхнул костер.

— Иди на огонь… Дальше дорогу покажут. А я чуть попозже…

Факир исчез куда-то, так толком и не показавшись. Я двинулся в туннель, ощущая рядом присутствие молчаливого и напряженного охранника. Неподалеку горел костер в бочке, там же валялся старый матрас. Судя по пятнам и обрывкам бинтов, на нем перевязывали раненых.

— Прямо, не сворачивай, — подсказал охранник. — Потом завал хлама обойди справа.

По другую сторону оказалась обычная улица, покрытая стареньким потрескавшимся асфальтом, с «конечной остановкой автобуса». К ней приткнулся двор с мертвой клумбой и сквером из трех тополей. Штукатурка на внешней стене дома немного потрескалась, но лепнина в стиле «советский ампир» хорошо сохранилась. Крыльцо под крышей с крутыми скатами упиралось в заколоченную дверь.

— На крыльце можешь сидеть сколько хочешь. Дом почти не «светится», — снова подсказал мне конвоир.

Он отошел к клумбе и там закурил, больше не обращая на меня, безоружного, никакого внимания. Шли медленные минуты ночи. Я ждал Факира, но он все равно подобрался неожиданно, присел рядом на крыльцо, вытянув одну ногу, и только тут я догадался, что ренегат хромает.

— Раньше не было, — коротко сказал он, заметив мой взгляд. — А теперь вот так.

Я не стал ни о чем спрашивать, вынуждая Факира выбирать тему для разговора.

— Давно здесь? — спросил он.

— Недавно.

— Что ж, я еще тогда понял, что ты не промах. С контролером справиться не каждому дано.

— Повезло.

— За тобой, Сережа, должок.

— Имя откуда знаешь?

— Оттуда. У меня свои источники. Кто, за что и как тебя из «Долга» вышвырнул, я знаю. Так что никакой ты не свободный сталкер, а такой же ренегат, как и я.

У меня создавалось впечатление, что «ренегатский» статус в отличие от сталкерского вызывал у Факира некоторое слабое подобие уважения, но он тут же развеял это впечатление, злобно ухмыльнувшись.

— А ведь если ящика у тебя нет… Смотри, Сережа, если соврал, то будет больно.

Я вытащил и протянул ему два листка из тетради в клетку — все, что осталось от отчета ученого Лунарева, который жил и умер в этом городе более тридцати лет назад.

— Остальное в лесу закопано, — соврал я. — Если столкуемся — покажу где.