Вообще Шеину было немного жаль: должность обязывала ее проводить больше времени в Лиуроне, чем в Логове, и она моталась туда и обратно как минимум раз в два дня, стараясь тренироваться наравне со своими подданными и не потерять нити управления Ниангом. Кроме того, как мне показалось, она по уши втюрилась в Деда, но изо всех сил старалась этого не показывать. Впрочем, Евгения почувствовала это сама первая и периодически устраивала мужу маленькие семейные скандальчики…

Тренировки шли своим чередом – с раннего утра и до поздней ночи в Логове звенела сталь, стучали тренажеры, раздавался топот ног по утоптанным тропинкам для пробежки. Евгения и несколько лекарей Шеины тоже не оставались без работы – вправляли вывихнутые конечности, обрабатывали небольшие раны, смазывали целебной мазью синяки и ссадины. Незаметно пропал Хранитель. Появился и исчез сын Боно – несчастный мальчишка мотался в Аниор и обратно, как рейсовый автобус, и мне было его искренне жалко. Постепенно начало становиться прохладнее, и я сообразила, что пришла осень. Но особенно страдать от одиночества у меня не получалось: занятая практически круглые сутки, я с трудом находила время, чтобы уделить внимание Самирчику, а ночами засыпала как убитая, часто не успев раздеться.

А Мерион злился – среди толпы элитных воинов Шеины, по его мнению, было всего десятков шесть-семь дамочек, «знающих, с какой стороны держаться за меч». Их разбили на тройки и готовили к боям в ограниченном пространстве с противником, превосходящим их силой и скоростью. Зато остальные имели неплохие навыки в работе строем, и девять сотен из десяти постепенно превращались в подобие римских легионов: ощетинившиеся короткими мечами и длинными копьями бронированные коробки все увереннее носились по полю за стенами замка, совершая учебные маневры и перестроения и проводя тренировочные бои.

В середине осени Дед решил, что пора устроить «девочкам» небольшой экзамен, и однажды утром Логово практически опустело: поднятые по тревоге подразделения ушли в ночь, оставив в замке лишь одну сотню недовольных такой долей девиц и пять десятков наших ребят…

Одиннадцать дней я маялась от ожидания, по нескольку часов проводя на стене, отрабатывая не получающиеся у меня связки с мечом и поглядывая на дорогу… Однако увидеть их первой у меня не получилось: отряды вернулись за полночь, когда замок уже давно спал. Но перебудили всех – довольные, гордые собой дамочки носились по коридорам, звеня оружием, и хвастались своими подвигами…

Выскочив в коридор полуодетой, я быстренько отловила Деда и, не дав ему нормально поужинать, вытрясла из него все подробности. В общем, совершив трехдневный марш-бросок до Леннокса, дамочек загрузили в корабли и через два дня плавания высадили на берегу одного из островов архипелага Сотни Клыков, на котором располагалась одна из столиц и крупнейший пиратский порт – Поинс. За четыре часа боя город, семнадцать кораблей с экипажами и портовые постройки были практически уничтожены. При этом объединенная армия Нианга и Логова потеряла девять человек убитыми и еще семнадцать получили легкие ранения… По мнению Мериона, непростительно много, а судя по воплям забивших столовую дамочек – ужасно мало…

В общем, Дед не выглядел особенно довольным, но, зная его характер, можно было догадаться, что рейд удался на славу…

Откровенно говоря, ехать в Корф мне совершенно не улыбалось: время, проведенное на Арене, я старалась вообще не вспоминать без особой нужды. Но выбора у меня, собственно, не было – мой брат после памятной встречи с армией Ордена, выдвинувшейся явно не на пикник, несся по дороге, как эти самые здоровенные «машины», на которых меня катали в Москве. До столицы Империи добрались за четыре дня и, без особых проблем пройдя пост стражи у ворот, двинулись, как сказал Ольгерд, «навестить одного конкретного пацана»…

Как ни странно, гнетущее впечатление от возвращения в Корф пропало, стоило мне пройти пару кварталов – самые обычные домишки, отличающиеся от тех, что стояли, скажем, в Аниоре, разве что оттенком использованного для их строительства камня; люди, затравленно кланяющиеся при виде отряда «монахов»; вонь от мусора и нечистот, выбрасываемых из домов прямо на улицу, как ни странно, меня успокоила и настроила на «рабочий» лад. А стоило переступить порог харчевни с дурацким названием «Ночная заря», как я чуть не расхохоталась в голос: «конкретный пацан», некогда носивший гордую кличку Корявый, важно вкушающий ужин за отдельным столом, увидев нас, чуть не упал с на редкость претенциозного для такой дыры кресла.

– Привет, братан! – откинув капюшон, взвыл мой ненаглядный Вовка. – Я гляжу, ты, в натуре, поднялся не по-детски? А мы тут тусовались неподалеку и решили заскочить на твою малину перетереть одну клевую тему! Ты как, не против?

Вряд ли что поняв из сумбурной речи, бедный мужичок подобрал нижнюю челюсть, щелкнул пальцами, подзывая слуг, и через пару минут мы удобно расположились вокруг небольшого, но весьма плотно заставленного яствами стола.

– Твое здоровье, братан! – плеснув себе вина, буркнул Вовка и, не дожидаясь реакции хозяина заведения, опрокинул его себе в рот… – У… а винцо-то ниче! Прям «Киндзмараули»… А шашлык будет? Мы пока навернем, – отправляя в пасть кусок сыра, проговорил он через мгновение, – а то проголодались. А тему перетрем без свидетелей, оки?

К чести Корявого, стоило ему прийти в себя, как наш импровизированный ужин быстро превратился в неслабый пир. Еды и выпивки для дорогих гостей он не жалел, так что к моменту, когда мы решили перебраться в его «кабинет», все были порядком навеселе.

Удобно устроившись на подоконнике, Ольгерд сразу перешел к делу:

– Мальчики за дверью молчать умеют? Отлично… В общем, нам надо встретиться с человеком, которого зовут иерарх Маас. Конфиденциально и как можно быстрее. Вот тут, – брат положил на стол перед Корявым мешочек с деньгами, – десять золотых. Но эти деньги фигня по сравнению с той информацией, которую ты сможешь получить после нашей встречи и распорядиться ею с умом. Как я смотрю, за эти годы ты немного поднялся?