— Сергеев, Николай Константинович, старший библиограф, — представился тот мужчина, который поднялся с пола первым.

— Костя Бабст, химик.

— Вера Собакина. Из Парижа.

— Из Парижа?! — библиограф Сергеев был просто ошарашен. — Из Парижа! Василий Семенович! Дуся! Идите все сюда! Тут гости из Парижа!

Со всех сторон стали подходить новые люди. Приезжих уже не просто осматривали, а пожирали глазами. Один заросший человек осторожно дотронулся до Костиного рюкзака, а маленькая девушка встала на цыпочки и потрогала Верину косичку.

— Мы краеведы-любители, — объяснял тем временем Бабст. — Вот Верин прадедушка, известный химик Лев Собакин, часто бывал в вашем городе, и мы хотели бы узнать кое-что про...

— А в Лувре вы были? — перебила его маленькая девушка.

— А в Национальной библиотеке?

— А в Пантеоне?

— Да-да, конечно, — испуганно ответила Вера. — Я все расскажу...

Обитатели заброшенной церкви окружили пришельцев плотным кольцом. В них тыкали пальцами, их поглаживали и чуть ли не щипали. Похоже, для краснопырьевской интеллигенции живые иностранцы были чем-то вроде доказательства бытия Божия, и они, подобно святому Фоме, хотели окончательно удостовериться в произошедшем чуде.

Вера закрыла лицо руками.

— Товарищи, что здесь происходит?! — раздался вдруг чей-то начальственный баритон.

Толпа расступилась. К посетителям библиотеки направлялся важного вида высокий старик в мешковатом костюме с острыми лацканами и старых очках в костяной оправе — живой привет из советского прошлого.

— Николай Иванович, это гости из Парижа, — дрожащим голосом объяснил ему Сергеев.

— Вот как? — начальник остался совершенно спокоен и ничем не выдал своего удивления. — Тогда попрошу ко мне в кабинет!

И он показал на перегородку, скрывавшую бывший алтарь.

Обстановка кабинета директора городской библиотеки Николая Ивановича Сёмина — так представился невозмутимый руководитель — мало отличалась от убранства бывшей церкви. Вдоль стен здесь, как и везде, стояли высокие книжные стеллажи, но письменного стола не было: только два ветхих стула, узкая кушетка и большая стремянка посередине. Загонов для скота тоже не было, но книги все-таки располагались очень высоко на полках — видимо, козы сюда иногда забредали.

Книги на полках были распределены по рубрикам: виднелись закладки «Общие вопросы», «Животноводство», «Растениеводство», «Тепличное хозяйство». Особо выделялись золотые корешки «Ветеринарной энциклопедии» и «Энциклопедии семян». Другие, менее ценные издания были свалены кучей в углу.

— Присаживайтесь! — сказал хозяин необыкновенного кабинета.

Гости сели, а Николай Иванович остался стоять.

— У вас тут что, натуральное хозяйство? — спросил Костя, оглядывая полки с сельскохозяйственной литературой.

— Точно так, — не без гордости ответил директор. — Причем, заметьте, абсолютно самодостаточное. Мы уже пятнадцать лет на полном самообеспечении.

— Не платят?

— Разумеется, не платят, — Сёмин даже пожал плечами в ответ на такой странный вопрос.

— И как же вы... — осознав весь ужас ситуации, княжна осеклась и не смогла договорить до конца.

— Ничего, — спокойно ответил Николай Иванович. — Всему научились постепенно. Зря говорят, что интеллигенция косорукая. Все она может, если жизнь заставит. Морковного чаю хотите?

— Спасибо! — Костя никогда не отказывался попробовать новый для себя напиток.

Ставя чайник на какой-то допотопный примус, Николай Иванович знакомил гостей с достижениями библиотеки:

— Успехи налицо, — отрывисто докладывал он. — В прошлом году урожай картошки в приусадебном хозяйстве повысили на целых семнадцать процентов. Освоили репу. Животноводство тоже на уровне. Восемь коз ягные.

— Какие? — не поняла княжна.

— Стельные. Это для нас самое главное. Будут козлята — будет и мясо на будущий год.

И в директорской манере говорить, и в его уверенных движениях чувствовался крепкий хозяйственник. Костя сразу проникся уважением к этому человеку.

— А у вас тут, я смотрю, даже письменного стола нет, — сказал он. — Присесть, должно быть, некогда?

— Это точно. Некогда, да и незачем. Весь день на ногах, слежу за хозяйством. На мне десять человек библиотекарей, да еще архивист, да из охраны памятников трое осталось и из типографии один. Кроме того, из города периодически заходят коллеги. Всех подкармливаем.