– Здорово, Фрол, что-то не вижу у тебя на лице должной радости и энтузиазма. Давай уж, встречай гостей, не стой столбом.

– Чаю прикажи подать, закусок разных, - подхватил Клим, ища место поудобнее, где можно было расположиться.
– Тут у тебя трактир или так, бутафория?

Радости у Дровосека не наблюдалось. Оно и понятно, слишком уж мы для него... опасные знакомства, от которых вроде и не скрыться, а все равно хочется. Если низы преступного сообщества узнают о его связи с представителями департамента полиции... плохо будет. Впрочем, о чем это я? Мы ведь уже давно не там, а вовсе в другом месте.

– Заходите, гости дорогие, - стряхнул наконец с себе некое оцепенение Дровосек.
– Давно к старику не захаживали, давно... Прошка, по-господски стол накрой! Сейчас, все будет.

– Не сомневаюсь. А у нас к тебе, как сам понимаешь, разговор не праздный, а деловой. Глядишь, и нам польза, и тебе прибыток будет. Ты нас с Климом знаешь, мы слов на ветер не бросаем. К тому же и дело такое, что от тебя особых усилий не потребует. Только информация, ну и контакты с некоторыми весомыми в твоей среде людишками. Начнем, пожалуй...

– Позже, ваша милость, позже... Людишки мои верные, да только и при них не стоит. Времечко тяжелое теперь.

Вот так эдак! Дровосек всерьез обеспокоен окружающей обстановкой, давно такого не припомню. Такое только в одном случае может быть - коли его положение пошатнулось, причем это нынче явно не со стороны властей. Тут все тихо, я проверял. Остаются только происки соперников и тут надо будет выведать поподробнее.

Пока помолчим. Молчание - золото, особенно в подобных случаях. Скажешь слово, и вот уже повернул ситуацию к себе фасадной частью. Сие же, знаете ли, отнюдь не есть хорошо. Я вертел в пальцах стилет, ожидая, когда челядь Дровосека быстренько накроет на стол и уметется в дальние дали.

– А вот теперь и поговорить можно, - уселся я за небольшой стол, но так. чтобы держать дверь под наблюдением. Клим устроился рядом, выложив на стол револьвер.
– Как там у тебя дела малозаконные, Фрол?

– Плохи дела, ваш благородие. У нас, сами ведаете, как у волков. Ослабел, дак сожрут. Я ведь не тот уже...

– Да ну? Лично я ничего подобного не замечаю. Заведение твое процветает, услуги посреднические оказываешь. Охрана... неплохая для вашей компании молодцев с большой дороги. Финансы хорошие, даже счетами в банке стал баловаться. Не говорю про захоронки, ты ж как хомяк запасливый. Конкурентам только завидовать остается, да головой о стену биться. Я ничего не запамятовал?

– Здоровье, вашбродь, ни за какие деньги не купишь, а от костлявой мои мальчики не огородят. Тока не о том печалюсь, отмогильное зелье и для царя не отрыли. У нас хворых не любят, сковырнуть с места горазды. Узнают про болезнь мою, так нашепчут всем вокруг. Стар стал Фрол, пора его на покой. А у нас покой и смерть близко ходят. Мне живым сложно уйти будет. не дадут.

Искренне говорит, ни капли лжи не чувствуется. Боится Дровосек, но не будущей смерти, а возможности помереть не на своем специфическом, но "трончике", а как скинутый оттуда "бывший". Забвения при жизни боится, снисходительной жалости и одновременно травли. Понимаю. Сочувствую? Ничуть, больно человек он по ту сторону грани, хотя и не худший из этого класса.

– Клим, а посмотри-ка ты на него повнимательней. Сам знаешь, я в этом не силен.

– Конечно, Стилет, тут и говорить не о чем, - мой друг пристально посмотрел на Дровосека, опешившего от полного непонимания происходящего. Пара пассов, фраза на умершем наречии, позволяющая сконцентрировать энергию должным образом. Вот и видимое лишь посвященным в мистику легкое серебристое свечение, окутавшее фигуру осматриваемого. Готово.
– Что тут сказать, чахотка. Лечится травами какими-то, внешние симптомы пока не часто проявляются. Но через год, если так все и дальше пойдет, совсем сдаст.

– Откуда... вы... Дохтур сдал?

– Да уймись ты, жертва паранойи, - отмахнулся Клим от Фрола, как от надоедливой мухи. Тот, кстати от непонятного слова и вовсе заскучал.
– Что делать будем?

– Договариваться, мон шер ами, что же еще. Лучше всего человек работает не за плату, а за идею. Особенно если эта идея - возможность... отсрочить переход в мир теней. Хоть на некоторое время. Так что, Дровосек, жить хочешь?

Голос, которым мы проговариваем слова, фразы - явление своеобразное. Даже обычные люди порой достигают вершин во владении словом, что уж тут говорить о несколько иных, дополненных возможностях. Голос плюс ментальное воздействие - надежный рецепт убеждения. Тем более, коли ты говоришь правду.

Дровосек жить хотел. Однако, хотеть и верить - две большие разницы, посему определенная доля скепсиса присутствовала:

– Слыхал я о знахарях, господин капитан, но не думал, что и вы этим занялись. Только... без толку все это.

– Проверим...
– усмехнулся Клим, положив руку на лоб старого разбойника.
– Прямо сейчас.

Ну-ну. Простейший прием - выкачать собственно из организма объекта жизненные силы и вбросить во внешний энергетический контур. Вылечить таким способом нереально, скорее только ухудшишь состояние. Не сразу, а через несколько дней. Моментальным же эффектом послужит резкое улучшение состояние. даже некоторая эйфория от куда-то схлынувшего недомогания. На время схлынувшего, ну да об этом я и так упомянул.