— Но Дик был довольно злым псом, как он мог его увести?

— А он не один работал. С ним была девушка. Она нашу Лешку под поезд толкнула, чтоб самой убежать, но мы ее поймали. Мой Джим ее задержал.

— А что за девушка? — заинтересовался банкир. — Какая она из себя?

— Темная, с длинными волосами. С родинкой на щеке. На вид привлекательная.

— По-моему, я такую девушку знал, — задумчиво проговорил Новгородцев. — Ее Кирилл приводил. Дик к ней привык. Так вот почему его смогли увезти! Но потом они поссорились. Я с весны ее не видел.

— Поссорились они, как же. В тюрьме она! — воскликнул Ромка. — Теперь ясно, откуда Кирилл Клеща знает. Через нее с ним познакомился. Но почему все-таки он хотел вас взорвать?

Новгородцев поставил снимок сына с собакой на стол и сел на диван.

— Я вдруг узнал, что кто-то, подделав мою подпись, выдает кредиты несуществующим фирмам. Подозревал в этом многих, но только не Кирилла. Его я считал своим другом. Он часто у меня засиживался, мы в шахматы с ним играли.

— И о книжках говорили. О Шильдере, — продолжил Ромка.

— Ну да, конечно, это же мой конек. Но очень скоро я бы его вычислил.

— А он не стал этого дожидаться, — снова подхватил Ромка. — А когда познакомился с Юлькой, пришел с ней к Ирке и увидел Шильдера, того самого, которого вы хотели приобрести, в его голове созрел дьявольский план.

Новгородцев согласно кивнул.

— Должно быть, так и было. А вот Клещ мне зла не желал. Думал, что у него в руках действительно книги. Погиб мужик ни за что ни про что.

— Пожалели бандита! Это страшный, жуткий тип. Мы о нем все знали! Он столько бед натворил! Дядю Витю, нашего слесаря-сантехника, отравил, чтобы тот его не выдал. Дядя Витя, говорят, когда-то в тюрьме сидел, наверное, там они и сдружились. Интересно, как он, жив, нет?

— Я узнавал, жив, — сказал Андрей. — Пришел в себя и уже дает показания.

— Вот и хорошо, — искренне порадовался Ромка. — А еще я понял, зачем дядя Витя у Иркиного подъезда стоял, когда милиция в первый раз по ложной тревоге приехала. В квартиру проникать он вовсе не собирался, как мы вначале подумали. Скорее всего, чтобы лишний раз не светиться, Клещ попросил его чуть-чуть отогнуть дверь, чтобы на какой-то миг отъединить ее от датчиков, и время засечь, через которое охрана приедет. Чтобы понять, успеет он книжки унести или нет. Потому дядя Витя и на часы смотрел, глаз не отрывал. Я тогда подумал, что он кого-то ждет. А он и ждал. Охрану. А потом радовался, что Клещ его за это вечно поить будет.

— Но тот его всего раз напоил, зато как следует, — прибавил Венечка.

А Славка взглянул на Новгородцева.

— Николай Никитович, а вы бы сразу стали смотреть книги, которые вам Клещ нес?

— Конечно. Надо же знать, что покупаешь.

— А сколько он за них запросил?

— Тридцать тысяч.

— Дороже, чем рынок, — пробормотал Ромка.

— Что? — не понял банкир.

— Да это я так. К слову. Эй, Лешка, да что с тобой?

Тут только все заметили, что Лешка сидит, отвернувшись к стенке, и плечи у нее трясутся.

Новгородцев встал и мягко тронул ее за плечо.

— Что случилось?

Лешка обернулась. Ее огромные глаза были полны слез.

— Вы теперь Дика у меня отберете, да?

— С чего ты взяла? Нет, конечно, никто его у тебя не отберет. Никита в Англии, вернется не скоро, а туда с собаками не пускают. Мне же с ним заниматься некогда. Я думаю, Никита будет рад знать, что его пес жив-здоров и попал в хорошие руки.

— В хорошие, — всхлипнула Лешка. — Я его, знаете, как люблю.

— И он ее, — подтвердил Ромка и добавил обиженно: — Кроме нее, он никого не любит.

— Вот и пусть они друг друга любят.

Лешка вытерла слезы и печально вздохнула.

— А еще мне Юльку жалко. Она Кирилла из командировки ждет. Теперь не дождется.

Ромка воздел руки кверху, как это делала мама, когда ее что-то ошеломляло.

— О, женщины! Кто о чем, а они о любви. Не волнуйся, он за это поплатится. За присвоение или растрату в крупном размере дается от пяти до десяти лет, и за терроризм с тяжкими последствиями — от десяти до двадцати. Так в Уголовном кодексе сказано, я вчера смотрел. Это тебе не шуточки.

— Не хотел бы я оказаться на его месте, — вздохнул Андрей.

— Ты и не окажешься, — успокоил его Ромка. — Ты у нас человек законопослушный.

— Но зачем он Юльке врал? — не унималась Лешка.

— Потому что у него на нее времени не было. Или не хотел показывать своего волнения — как бы он его ни скрывал, оно бы все равно прорвалось. Ведь убить человека, пусть даже чужими руками, не очень-то просто.

— Ты у нас не только философ, но, оказывается, и психолог, — добродушно подметил Андрей.