Шрифт:
Количество налогов и ставки по основным налогам
* В России основная ставка налога на прибыль с 1 января 2009 года снижена с 24 до 20 процентов.
С января 2011 года вступил в силу обновленный налоговый кодекс, в котором, в частности, утверждается новая должность – налогового омбудсмена – для дополнительной защиты прав налогоплательщиков. Также, согласно последним изменениям, индивидуальный предприниматель (обладатель так называемого микробизнеса с годовым оборотом не более 20 тысяч долларов) полностью освобожден от подоходного налога, а для малого бизнеса (оборот не более 65 тысяч долларов) подоходный налог будет составлять 5 процентов (или 3 процента, если деятельность осуществляется с ведением бухучета в соответствии с международными стандартами) от оборота.
Наконец, пожалуй, самым красноречивым свидетельством кардинального улучшения в налоговой сфере Грузии можно считать ее позицию в рейтинге «налогового ужаса» журнала Forbes (Tax Misery Index) за 2009 год [202] , где Грузия занимает четвертое место среди стран с самым легким налоговым бременем – после Катара, Объединенных Арабских Эмиратов и Гонконга.
Реформа трудового кодекса
«Почему нам нужен трудовой кодекс? Потому что в нашей конституции записано право на забастовку. Это специфическая вещь, которая означает, что вы можете в одностороннем порядке разорвать некий контракт и не будете наказаны. Значит, нужно как-то описать отношения, из которых вытекает такая возможность. Это и есть трудовые отношения. И второе: у меня было такое подозрение, что если у нас не будет трудового кодекса, то через какое-то время у кого-то возникнет желание его написать. А так он есть, и очень либеральный», – говорит Каха Бендукидзе.
202
Anderson J. Tax Misery & Reform Index. 2009 (www.forbes.com/global/2009/0413/034-tax-misery-reform-index.html).
По словам бывшего заместителя государственного министра по координации реформ Кетеван Кокрашвили, до реформ в стране действовал трудовой кодекс образца 1973 года, и «этим все сказано».
В советское время не существовало понятия труда как товара. Поэтому трудовое законодательство представляло собой довольно широкий набор социальных условий, трудноосуществимых и малоэффективных в рыночной экономике.
Тем интереснее опыт Грузии, которая заново выстроила свой трудовой кодекс, используя принципы равенства обеих сторон трудовых отношений и верховенства индивидуального контракта.
Бендукидзе утверждает, что идея изменения трудового законодательства возникла едва ли не случайно – точнее, под давлением обстоятельств. «Мы занимались программой институционального дерегулирования и не собирались реформировать трудовой кодекс. Старый все равно не выполнялся, и я, честно говоря, особо не думал о нем. Но среди юристов (законы в основном пишут юристы, что на самом деле не так уж и правильно), оказывается, возникло движение за принятие нового кодекса. Его инициировал тогдашний генеральный прокурор, нынешний министр юстиции Зураб Адеишвили», – говорит он.
Летом 2005 года по инициативе юридического комитета парламента совместно с Грузинско-европейским политическим и юридическим консультационным центром (GEPLAC) был подготовлен законопроект, который, по сути, дублировал кодекс 1973 года. Бендукидзе вспоминает:
Когда после первых парламентских чтений Адеишвили увидел результат, он пришел в ужас: проект оказался левее действующего кодекса. И тогда он позвонил мне и предложил пообедать. Мы пошли в ресторан на берегу Куры, сидим, он говорит: «Слушай, тут новый кодекс написали, но очень он мне не нравится. Мне кажется, тебе надо за это взяться. Сделаешь?»
Первый вариант кодекса, подготовленный командой Бендукидзе взамен проекта GEPLAC, был представлен парламенту 11 ноября 2005 года. Его вернули на доработку, посчитав чересчур либеральным. Над новым документом практически без выходных работала группа из 35 парламентариев, сотрудников Министерства труда и юристов. Ядром команды, которую возглавил Бендукидзе, стали совсем молодые специалисты – стажеры, только что окончившие институт. «Гласом народа» выступала ассистент Бендукидзе, Эка Габададзе: «Входил Каха и спрашивал: “Ну что, как тебе? Что нравится, что нет? Что непонятно?”»
Эта реформа – одна из немногих, сопровождавшихся активным публичным обсуждением на стадии подготовки законопроекта: трудовые отношения касаются всех и каждого. Более того, приходилось противодействовать распространению неверной информации, нередко исходившей от профсоюзов, терявших – согласно новому закону – очень много полномочий.
Председатель Объединенных профсоюзов Грузии Ираклий Петриашвили полагает, что все же обсуждение было недостаточно широким:
Проблема в том, что это правительство пишет законы, как большевики: о будущем народа думает группа в пять–десять человек – садятся и делают какие-то реформы. Для кого принимают трудовой кодекс, который не согласуют ни с работодателями, ни с профсоюзами? Ни профсоюзы, ни работодатели в подготовку проекта нового трудового кодекса не были включены.
Впрочем, Петриашвили согласен с тем, что «профсоюз как институт в этой стране не работал»:
Это были обычные советские, точнее, постсоветские организации, привычно стремившиеся быть ближе к правительству. Несмотря на это, мы хотели быть позвоночником гражданского общества и проводили немало акций протеста против принятия нового трудового кодекса.
Создатели нового трудового кодекса вспоминают одно ток-шоу на грузинском телевидении, где обсуждали будущий документ. В беседе участвовало около семидесяти человек, и практически все высказывались против радикальных поправок, видя за ними ущемление прав трудящихся, несоблюдение европейских норм и т.д. Однако их доводы строились лишь на догадках и опасениях: во время рекламной паузы Бендукидзе попросил поднять руку тех, кто читал законопроект целиком, – все остались сидеть с опущенными руками.