Политолог Александр Рондели называет такую разъяснительную работу «социальной анестезией». Поскольку ее было недостаточно, выходило так, что, «хотя Саакашвили и делал новую страну, резал он по живому». Неудивительно, что спустя некоторое время это аукнулось митингами несогласных с политикой нынешней власти. Это, в свою очередь, негативно сказалось на степени инвестиционной привлекательности страны, на повышение которой работали реформаторы.

Постсоветское общество, получая свободу, не знало, что с ней делать. Как было раньше хорошо, когда кто-то принимал решения за тебя, говорил, что делать можно, а чего – нельзя, и хотя свободы было мало, но жизнь-то была куда более предсказуемой, а значит, спокойной! А тут вдруг свалилась на тебя ответственность, и даже толком не объяснили, что с ней делать… Зачем эти перемены, лучше пусть все идет своим чередом! Не объяснив, в чем заключаются причины кризиса, случившегося в стране накануне революции, невозможно в полной мере обеспечить легитимность антикризисных действий. Реформы сами по себе болезненны, поскольку вынуждают отказываться от привычек. Причем болезненность их ощущается сразу же, а вот полноценные результаты почувствовать можно лишь спустя некоторое время.

Радикальные реформы в экономике, увы, не бывают без социальных издержек. И грузинские реформы не стали исключением из правил: их социальная цена такова, что не все группы населения выигрывают одинаково. Молодое поколение сумело воспользоваться открывшимися возможностями, в то время как старшее, привыкшее жить в других условиях и менее мобильное, имеет гораздо меньше шансов адаптироваться. В его менталитете переплетаются традиционализм как привязанность к одному виду деятельности и «советизм», проявляющийся в надежде на нечто, называемое «государством». И это ни в коей мере не вина этого поколения, бывшего частью системы, целенаправленно формирующей такие взгляды. Если бы та система была жизнеспособна, не случилось бы ее краха. А значит, необходим новый путь.

«Я несколько лет преподаю в тбилисских университетах. И вижу, что студенты – это люди новой формации, для которых молодые реформаторы – пример для подражания. Они хотят быть образованными, они хотят знать иностранные языки, они хотят жить в стране, где есть четко выполняемые правила», – говорит Олег Панфилов.

Вне всякого сомнения, Грузии предстоит решить еще много проблем. Взять хотя бы самую основную, на мой взгляд, – недостаточную пока укорененность изменений. Все-таки семи лет мало для того, чтобы результаты реформ стали привычными и обыденными, чтобы успех зависел не от энтузиазма отдельных людей, а от слаженной работы всей системы.

Есть реформы, результаты которых стали частью повседневной жизни Грузии. В домах есть свет и вода, пенсия выплачивается регулярно и растет, машины не угоняют, а чиновники не берут взяток – это уже общее место. Кто бы ни пришел в 2013 году на смену действующему президенту, эти реформы уже необратимы, они поняты и восприняты обществом.

Но есть и другие примеры. Перемены, которые не столь очевидны для населения, закреплены не до конца. Взять ту же реформу антимонопольной службы или трудового кодекса. Международное давление способно изменить внутреннюю ситуацию в этой области не только в силу необходимости гармонизировать местное законодательство с европейским, но и потому, что в обществе эти реформы не встретили поддержки. Исправление законов и процедур само по себе чрезвычайно важно, но это лишь начало настоящих перемен, необходимая база для формирования новой ментальности. И настоящим успехом будет именно легитимизация реформ, когда общество начнет жить по новым правилам, понимать и воспроизводить их. Пока такой гарантии нет (да и быть на этом этапе не может), ключевую роль в формировании институтов выполняет так называемый Акт экономической свободы, обнародованный президентом на выступлении в парламенте в октябре 2009 года:

Акт экономической свободы – это поправки к конституции и в то же время отдельный так называемый органический, или конституционный, закон, то есть в отличие от обычных законов изменения в него могут быть внесены только решением квалифицированного большинства. Именно из-за этого нестандартного статуса он пока не принят.

Чтобы зафиксировать статус органического закона, необходимо было внести поправки в конституцию. Однако эти изменения будут вносить в уже новую версию основного закона страны, утвержденную парламентом 15 октября и подписанную президентом 6 ноября 2010 года. Согласно обновленной конституции, в 2013 году произойдет переход от президентской формы правления к парламентской. Роль парламента будет существенно усилена, полномочия президента – сокращены, а премьер-министра – расширены. Глава государства не сможет распускать законодательный орган и отправлять в отставку кабинет министров. Кандидатуру премьер-министра будет предлагать правящая партия, а утверждать – президент. Главе государства будет запрещено выступать с законодательной инициативой и созывать внеочередное заседание парламента. Парламент, в свою очередь, будет уполномочен выражать недоверие правительству, которое сможет накладывать вето на любой законопроект. Фактически президент в такой ситуации будет исполнять роль арбитра.

Актом экономической свободы государство ограничивает само себя: свобода, заявленная в названии, выражается в законодательном установлении предела государственного бремени, низких налогах, отсутствии бюрократических предписаний для предпринимательской деятельности. Согласно этому документу доля бюджетных расходов не должна превышать 30 процентов ВВП, дефицит бюджета не может быть более 3 процентов ВВП, недопустим государственный долг свыше 60 процентов ВВП. Число лицензий и разрешений не может быть увеличено, как не может быть увеличено количество регулирующих органов. В качестве бенефициаров социальных расходов бюджета, а также трат на здравоохранение и образование в нем названы граждане, а не институты. Право определения размера налогов возвращено тем, кому оно принадлежит, – то есть гражданам: увеличение ставки любого налога или введение нового налога возможно только посредством общенародного референдума.

Этот документ – еще одна революция, только уже не на улице, а в сознании. С одной стороны, акт демонстрирует и гражданам, и инвесторам, что правительство не собирается сворачивать с либерального пути развития. С другой – он цементирует все те достижения, которые можно назвать либеральным чудом Грузии, и фактически перекрывает пути назад.

Здесь следует заметить: свобода и демократия не обязательно одно и то же. Демократические страны не всегда полностью свободны. А вот у свободных стран есть единственный вариант развития – демократический. И если исходить из этой логики, то Акт экономической свободы – очень важный символ, демонстрирующий, в каком направлении будет происходить развитие страны. Грузии еще предстоит пройти свой путь становления демократии.