Флэшбэк

Впервые на русском — новейший роман знаменитого автора «Террора» и «Друда», «Гипериона» и «Эндимиона», «Илиона» и «Олимпа», «Песни Кали» и «Темной игры смерти». На этот раз прославленный хамелеон современной литературы, давно и убедительно доказавший, что ему под силу любые жанры и стили, обращается к близкому будущему — пугающе близкому. В этом будущем США утратили статус мировой державы, раздавленные неподъемным национальным долгом, причем несколько штатов после успешной реконкисты отошли к Мексике, Россия, где правит бессменный «царь Владимир», продолжает сырьевой шантаж соседей, Япония соперничает за мировое владычество с новым Всемирным Халифатом, подмявшим под себя Европу и даже Канаду, а большинство американцев находятся во власти наркотика под названием флэшбэк, позволяющего ярко, как наяву, снова пережить любые события собственного прошлого. И вот к денверскому детективу Нику Боттому, флэшбэкеру со стажем, обращается Хироси Накамура — один из девяти японских федеральных советников, самых могущественных людей в США. Шесть лет назад Кэйго Накамура, сын советника, снимавший документальный фильм об американской эпидемии флэшбэка, был убит, и преступление осталось не раскрыто. Вел следствие Ник Боттом, но карьеры ему стоила не эта неудача, а флэшбэк, злоупотреблять которым он стал после смерти жены. Теперь же он является единственным, кто может под флэшбэком восстановить все материалы дела и, наконец, докопаться до истины. Истины, которая — если не случится чуда — будет стоить ему жизни.

— Вы, верно, не понимаете, зачем я пригласил вас сегодня, мистер Боттом, — сказал Хироси Накамура.

— Совсем наоборот, — возразил Ник. — Я знаю, зачем вы меня вызвали.

Накамура моргнул.

— Знаете?

— Да, — подтвердил Ник.

«Какого хера? — подумал он. — Сказал «А», говори и «Б». Накамуре нужен детектив — докажи ему, что ты детектив».

— Вы хотите, чтобы я нашел вам того — или тех, — кто убил вашего сына Кэйго, — сказал он.

Накамура снова моргнул, но ничего не сказал, словно, услышав имя сына, потерял способность двигаться и говорить.

Но старый миллиардер все же кинул взгляд туда, где, облокотившись на ступенчатый комод-тансу около открытого сёдзи, выходящего во внутренний сад, стоял его невысокий, но крепкий начальник службы безопасности Хидэки Сато. Если Сато что-то и сообщил своему шефу в ответ на слова детектива — движением, глазами или мимикой, — то Ник ни черта не уловил. Ник подумал, что, пока они ехали в главный дом на гольфмобиле или пока его представляли здесь, в офисе Накамуры, он не заметил, чтобы Сато хоть раз моргнул. Глаза начальника службы безопасности были как вулканическое стекло.

Наконец Накамура проговорил:

— Вы не ошиблись, мистер Боттом. И, как сказал бы Шерлок Холмс, это элементарно. Ведь именно вы расследовали убийство моего сына, когда я все еще находился в Японии; мы тогда с вами не были знакомы и не встречались.

Ник ждал.

Посмотрев на Сато, Накамура вновь перевел взгляд на единственный лист интерактивной электронной книги, которую держал в руках. Но потом его серые глаза оторвались от книги и вперились в Ника.

— Как вы думаете, вам удастся найти убийцу… или убийц моего сына, мистер Боттом?

— Уверен, что удастся, — солгал Ник. Он знал, что на самом деле старый миллиардер спрашивает: «Вы можете перевести назад часы и не допустить убийства моего сына, сделать так, чтобы все снова было хорошо?»

Ник и на этот вопрос ответил бы: «Уверен, что могу».

Он был готов сказать что угодно ради денег, которые этот человек мог заплатить. Денег этих хватило бы, чтобы на долгие годы вернуться к Даре. А может, и на всю оставшуюся жизнь.

Накамура слегка прищурился. Ник знал, что глупец не смог бы стать обладателем сотен миллиардов в Японии или одним из всего лишь девяти региональных федеральных советников в Америке.

— Почему вы считаете, что теперь добьетесь успеха, мистер Боттом, если шесть лет назад потерпели неудачу? А ведь вы в то время были детективом отдела по расследованию убийств и имели в своем распоряжении все возможности денверской полиции.

— На нас тогда висело четыре сотни убийств, мистер Накамура. И на все про все было пятнадцать детективов. А каждый день случались новые убийства. На сей раз у меня будет всего одно дело, и я не стану отвлекаться на другие.

Серые глаза Накамуры были такими же немигающими, как у Сато, только светлее. Его взгляд, и без того холодный, теперь стал ледяным.

— Вы хотите сказать, бывший детектив Боттом, что шесть лет назад вы не уделили убийству моего сына того внимания, которого заслуживало это дело, несмотря… на высокое положение убитого, несмотря на указание губернатора Колорадо и самого президента Соединенных Штатов расследовать это дело в первую очередь?

Все тело Ника зашлось от зуда по флэшбэку: по коже словно побежали сороконожки. Ему захотелось выбежать из комнаты и натянуть на себя, как одеяло, теплое шерстяное покрывало, сшитое из «тогда», «не теперь», «она», «не это».

— Я хочу сказать, что денверская полиция шесть лет назад не уделяла должных сил и внимания ни одному громкому делу, — ответил Ник. — Включая и дело вашего сына. Да черт побери, если бы тогда в Денвере убили сына самого президента, то все равно денверский отдел по расследованию убийств ничего бы не смог сделать.

Он посмотрел в глаза Накамуре, ставя все на эту нелепую тактику, на честность.

— Да и сейчас бы не смог, — добавил он. — Сегодня там все в пятьдесят раз хуже.

В кабинете миллиардера не было ни одного стула — даже для него самого, а потому Ник Боттом и Хироси Накамура стояли лицом к лицу, разделенные узкой, высокой, дорогущей и совершенной пустой конторкой красного дерева. Сато облокотился на тансу и выглядел расслабленным. Но было видно (во всяком случае, это не ускользнуло от глаз Ника), что глава службы безопасности, как взведенная пружина, готов действовать в любую секунду, что он опасен даже и без оружия, что в нем скрыта неуловимая убойная сила, свойственная бывшим солдатам, полицейским, всем, кому по профессии пришлось научиться убивать.