«Мартышку, — ухмыльнулся про себя Артемис. — Ну-ну».

Еще шаг над бездной. Чернота под ногами и над головой, точки звезд на небе и в море. Рычащие голодными тиграми волны.

Артемис доковылял до первой Монахини, Маленькой Сестры. Ступил на изъеденную ветрами поверхность скалы. Поскользнулся и закружился на пятачке вершины, как танцор с невидимой партнершей.

До него донесся пронзительный крик Опал. Гибель Джуджу означала для нее полный крах: она застряла бы в этом времени, с висящим у нее на хвосте Легионом в полном составе, так и не получив беспредельной власти.

Артемис не стал оборачиваться, хотя искушение было велико. Он слышал, как Опал ковыляет по доскам, ругаясь на каждом шагу. Грязные слова, произносимые ее детским голоском, звучали почти комично.

Оставалось только идти вперед. Едва не падая, юноша ступил на второй мост и, цепляясь здоровой рукой за трос, добрался до Матери Настоятельницы. Местные жители уверяли, что если на рассвете встать в определенном месте на берегу и немного прищуриться, то можно различить на утесе черты сурового лица.

Скала под ногами была твердой, холодной и неумолимой. Она не простила бы ни одного неверного шага.

Артемис опустился на колени на напоминающем шляпку гриба пятачке, баюкая локоть левой руки в ладони правой.

«Скоро я перестану соображать от шока и боли. Но не сейчас, гений. Сосредоточься».

Артемис заглянул себе за пазуху. Мохнатая голова исчезла.

«Выронил на Маленькой Сестре. На радость Опал».

Его догадку подтвердил восторженный вопль. Артемис медленно и с огромным усилием повернулся к врагу. Казалось, он сражается с ней уже целую вечность.

Пикси на вершине утеса едва не плясала от радости. Рядом с ней ирландец разглядел лежащее на скале мохнатое существо.

— Он у меня!!! — вопила Опал. — Не помогла твоя гениальность! Не помог твой хваленый надутый мозг! Ты выронил его! Просто выронил!

Артемис ощутил пульсирующую боль в плече. Через минуту станет еще хуже, в этом он не сомневался.

Опал протянула обе руки к желанной добыче.

— Он мой! — полным благоговения голосом произнесла она, и Артемис готов был поклясться, что услышал раскаты грома. — Беспредельная магия моя! Лемур у меня!

Юноша напряг голос, чтобы его услышали на другом утесе:

— Это не лемур! Это обезьяна!

Улыбка на лице Опал превратилась в оскал, обнажив почти все крохотные зубы. Пикси схватила существо, которое приняла за Джуджу, и мгновенно все поняла.

— Игрушка! — воскликнула она. — Это игрушка!

Боль и почти полное изнеможение притупляли радость победы.

— Опал, познакомься с Профессором Приматом, любимой игрушкой моего брата.

— Игрушка, — тупо повторила Опал. — Но источников тепла было два. Я же видела.

— Гелевый генератор микроволн внутри набивки. Все кончено, Опал. Джуджу уже в Гавани, тебе его не достать. Сдавайся, и я не причиню тебе вреда.

Лицо Опал перекосилось от ярости.

— Вреда? Мне?! — Она принялась колотить игрушкой по камням, пока из той не вывалился покореженный механизм.

Из крохотного динамика раздался металлический голос:

— Этот день войдет в историю… Этот день… Этот день войдет в историю.

Опал закричала, и красные искры заплясали вокруг ее пальцев.

— Я не могу летать, не могу метать молнии, но у меня хватит сил вскипятить твои мозги.

Мечты о всемогуществе были забыты. В данный момент Опал хотела только одного — убить Артемиса Фаула. С этой мыслью в сердце она ступила на второй мост.

Артемис с трудом поднялся на ноги и сунул руку в карман.

— Костюм должен тебя спасти, — сказал он спокойным тоном. — Будет очень страшно, но Легион тебя откопает.

Опал усмехнулась.

— Брось свои фокусы. Блеф, и еще раз блеф. На этот раз у тебя ничего не получится, Артемис.

— Не вынуждай меня так поступить, — взмолился юноша. — Просто дождись полиции. Никто не должен пострадать.

— А по-моему, должен, — заявила Опал.

Артемис достал из кармана усовершенствованную лазерную указку, включил ее и направил луч на основание Маленькой Сестры.

— Что ты затеял? Этой штукой скалу можно сто лет пилить.

— Я не собираюсь ее пилить, — заверил врага Артемис, удерживая луч в одной точке. — И это не скала.

Опал подняла руки, искры оплели ее пальцы колючей проволокой.