Свет звезды есть жизнь. Если вы находитесь достаточно близко от светила. Например, возле обитаемой планеты. Чем дальше на задворках системы, тем видимый диск звезды меньше, а поток живительной энергии от неё слабее. Возле самых дальних пределов солнце превращается просто в очень яркую звёздочку. Светящую, но практически не греющую. Окружающий мир погружается во мрак, и сознание начинают терзать странные мысли.

В этом полёте они старались забраться подальше от больших гравитационных масс, чтобы тратить поменьше энергии на каждый переход между системами. Меньше энергии - слабее вспышка при выходе. Меньше вероятность того, что тебя заметят. К тому же расход топлива не такой большой, что тоже немаловажно. Баки-то не безразмерные, а путь дальний. Да и внутри системы старались без нужды не прыгать. Поэтому от одного межзвёздного прыжка до другого проходило не полчаса-час, как раньше, а почти сутки. А таких скачков следовало совершить больше двух десятков.

Во время полёта Герджи неожиданно проявил недюжинный талант психолога. Если б не он, запертые на три недели в замкнутом пространстве люди давно бы уже перегрызлись. Но даже так наёмники посматривали на Римциса очень недобро. Ведь именно по вине последнего их оторвали от привычной жизни на такой долгий срок. Своя доля неприязни доставалась и обоим техническим специалистам, которые прибыли на борт "Милу" вместе с капитаном. Неизвестным оставалось, как бойцы относятся к хозяйке судна, но та всё время благоразумно отсиживалась в своей каюте, появляясь оттуда только для совместной трапезы в кают-компании.

А вот к пилоту отношение у служивых было на удивление ровным. Возможно потому, что каждый день некоторую часть своего свободного времени Павел проводил среди десантников, рассказывая им последние новости о ходе их миссии, а также разные байки о своей жизни вольного торговца. Те в долгу не оставались, делясь подробностями своих похождений. Возможно также, определённую роль сыграла дружба с Михаилом. Среди бывших сослуживцев с Тимбаркоту тот имел непререкаемый авторитет (как бы не выше, чем официальное начальство), а четыре бойца из десяти - это сила, с которой при любом раскладе приходилось считаться.

Оставшееся свободное время парень посвящал упражнениям и учёбе. Поскольку кубрик использовать больше не получалось, он перенастроил генератор искусственной гравитации так, чтобы при нужде создавать усиленное поле тяжести в своей собственной каюте. Места маловато, конечно, но что поделаешь. Заодно перешёл к другому комплексу, с большим количеством упражнений. Пришлось увеличить темп занятий, чтобы уложиться в то же время. Поначалу шло тяжело, но к концу второй недели втянулся.

Этот прыжок обещал быть последним. До системы, координаты которой были указаны разведчиком, оставался всего один шаг. Потом Римцис со своими подчинёнными перестанет быть мёртвым грузом. Равно как и часть оборудования, загруженного в трюм. Но перед этим требовалось в точности рассчитать параметры работы прыжкового двигателя. Тут требуется аккуратность.

Дверь в пилотскую рубку чуть слышно открылась. Даже не подключаясь к внутренним видеокамерам, Павел мог сказать, кто вошёл в помещение. Помимо пилота, только Милу имела права открывать эту дверь по своему желанию.

– Приветствую тебя, моя королева!
– шутливо воскликнул юноша.
– Желаешь присутствовать при прыжке?

– Да, мой рыцарь, желаю, - с не менее шутливой торжественностью ответила женщина. И спросила уже более деловым тоном.
– Сколько времени осталось?

– Три с половиной минуты до окончания расчётов. Плюс ещё не более двух минут на принятие решения. Иначе параметры опять "поплывут".

– Хорошо. Я посижу здесь, - Милу уселась в кресло второго пилота, обычно пустующее.

Присутствие не только начальницы, но и самого Павла в рубке являлось не более чем формальностью. На самом деле, расчёт от начала и до конца производил искин. Он же должен был подать управляющий сигнал на контроллер движка. Участие пилота заключалось в том, чтобы в нужный момент сказать "да". Обычно Павел делал это, как только железный мозг уведомлял его о завершении расчётов. В этот раз он сначала взглянул на Милу. Та чуть заметно кивнула ему в знак согласия. Звёзды на невыразимо краткий миг исчезли и появились снова, - почти все на тех же самых местах. Мгновенно заглушив двигатели, Павел включил режим маскировки.

– И-иии, мы-ы всё ещё живы!!!
– с шутливым восторгом выкрикнул Павел во всю мощь своих голосовых связок, победно вскинув вверх сжатые в кулаки руки.

Милу вздрогнула, с удивлением поглядев на своего пилота. Тот ухмыльнулся и подмигнул начальнице, одновременно принимая по нейроприводу отчёт искина по приборам. Система астронавигации подтвердила: это та самая звезда. И, похоже, их до сих пор не обнаружили. Риск попасться патрулям архов был велик в любой системе данного региона, но конкретно в этой, учитывая наличие поблизости червоточины, мог находиться ещё и стационарный пост. При условии, что архи догадывались о том, куда с помощью этой аномалии можно попасть. Удивительно, кстати, а откуда наши доблестные разведчики узнали о её существовании?

– Ну что ж, неизвестно, поставили ли паучки здесь пост, но эфир чист и активного радарного облучения также не фиксируется, - констатировал пилот.
– Кораблей тоже не видать и не слыхать.

– Это радует, - признала Милу и потом внезапно без всякой видимой связи спросила: - Скажи, Павел, ты не боишься смерти?

– Нет, не боюсь, - просто, без рисовки ответил парень.

Это было правдой, но не всей правдой. Он в самом деле не боялся смерти, но не по причине какой-то особой храбрости. Юноша просто не мог представить себе, что он может однажды умереть. Кроме того, немалую толику уверенности в этом вопросе парню придавал его дар предвидения. Во время схватки с людьми Маренциу на Рамуге он получал смертельные ранения трижды, и каждый раз неведомая сила возвращала его назад, чтобы получить возможность всё исправить. Неизвестно, сработает ли это, если его корабль атакует самонаводящаяся ракета, но что-то подсказывало юноше: сработает.