А Марина взяла телефонный справочник и стала судорожно листать страницы. Отбросив книгу, взялась за телефон, собираясь позвонить в справочную. А трубка вдруг ожила.

Телефон зазвонил громко и пронзительно. Ромка вскочил, точно его подбросило.

Марина поднесла трубку к уху, лицо ее просветлело.

— Катюша, ты? Боже мой, ты где? Да, они у меня. Да, они тебя подождут. Приходи быстрее, мы все тебя ждем.

Ромка сорвал с себя куртку — ему вдруг стало жарко.

— Катька нашлась? Уф… — Он с шумом выдохнул из себя воздух. — Ну, хоть одна проблема решилась. Где ее только черти носили?

— Сейчас придет и все расскажет, — весело сказала Лешка. — Осталось недолго ждать.

Марина наступила на землю из раскуроченного Ромкой горшка — она просыпалась из его сумки, — сходила за совком и веником и стала подметать пол. Набрала в совок мусор, выпрямилась и остановилась.

— Но голос у Катюши был какой-то странный. Я не сразу ее узнала.

— Да? — встревожился Ромка. — Может быть, пойти ее встретить?

— Я с тобой. — Лешка потянулась за снятой курткой. Но одеться не успела — раздался звонок в дверь.

— Наконец-то! Сейчас все узнаем. — Опустив совок на пол, Марина побежала открывать.

На пороге появилась Катька.

— Ты где была? — гаркнул на нее Ромка. — Почему телефон отключила? Мы тут из-за тебя чуть с ума не сошли!

Катька не отвечала. Понуро стояла она у двери. Вид у нее был странный — потерянный, напуганный. Присущая ей жизнерадостность куда-то испарилась.

Марина втянула ее в прихожую. Катька подняла голову, при свете ее лицо, все в черных потеках и пятнах, являло собой клоунскую маску.

— Ты упала, да? Или тебя кто-нибудь бил? — Ромка сжал кулаки, готовый дать отпор Катькиному обидчику.

— Н-не бил, — прошептала Катька.

— А где ты была? Почему не пришла в театр?

— Я пришла туда…

Лешка обняла подругу за плечи и почувствовала мелкую дрожь, которая сотрясала ее тело.

— Давай по порядку, — потребовал Ромка. — Кто тебя обидел?

— Меня похитили, — чуть слышно ответила Катька.

— Как похитили, если ты здесь?

— Похитили и отпустили. Но если мы не отдадим монеты, то он меня убьет. — Она всхлипнула. — Он такой жуткий. Я боюсь!

— Кто — он?!

— Не знаю.

— А зачем же он тебя отпустил?

— Чтобы я вам это сказала. Если вы ему клад не вернете, то мне не жить. Вы уедете, а я-то останусь. Может быть, вы отдадите ему эти червонцы, а? А то он сказал, что везде меня найдет.

По Катькиному лицу полились слезы и проложили на щеках две грязные бороздки.

Марина сняла с нее куртку и повела в ванную. Когда обе вернулись в комнату, Катькино лицо было свежим и чистым, только глаза припухли от слез, и тут Ромка догадался, что то были не синяки и царапины, а размазанные тушь и помада. Видимо, Катька то и дело терла кулачками глаза, а непрекращающиеся снег вперемешку с дождем завершили дело.

— Так вы вернете ему клад? — Катькин голос продолжал дрожать.

Ромка в растерянности посмотрел на Марину, на Лешку и подошел к ней.

— А что мы ему отдадим-то? Нет у нас никаких монет, мы и понятия не имеем, где они. В горшке клада не оказалось. Там пищала консервная банка.

— Не было? Ты правду говоришь? И как же теперь быть?

Ромка молча развел руками.

И тогда Марина взяла инициативу в свои руки. Она усадила Катьку и Ромку в кресла, Лешке указала на диван, а сама ушла на кухню и вернулась с подносом, на котором дымились чашки с горячим чаем.

— Попейте, он с мятой, успокаивает. А ты, Катюша, расскажи нам все сначала и по порядку. Ты, значит, сходила к Серафиме Ивановне, убедилась, что Антон не преступник, так?

Катька отпила чай и кивнула.

— Так. Я стала вам звонить, но ваши телефоны были отключены.

— Оказалось, мы их дома оставили, — пояснила Лешка. — Что дальше было?

— Я вернулась в театр. Вошла…

— Записку видела? — перебил ее Ромка.

— Какую еще записку?

— Мы тебе оставили. Написали, что мы здесь. Как же ты нас нашла?

— Никакой записки я не видела. Я сюда на всякий случай позвонила. А когда в театр вошла, на вахте никого не было. И тут вы, — Катька взглянула на Марину, — позвали меня наверх.