И конечно же, вылезла вперед, чтобы попасть на первый план. На первый план, впереди мужа, отметил про себя Римо. Значит, путь к Уилларду Фарджеру должен лежать через его жену.

Римо сунул газеты в контейнер для мусора и бросил взгляд в сторону транспортера. Как он и ожидал, пятеро отпускников, обливаясь потом и громко стеная, тащили огромные сундуки, хранившие в себе Чиуновы кимоно, его видеомагнитофон и спальную циновку, а также фотографию Рэда Рекса, звезды сериала «Пока Земля вертится» с автографом, и особого сорта рис, которым питался Чиун. В шести сундуках было в общей сложности 157 кимоно. А ведь Римо просил Чиуна много с собой не брать.

Полная дама, надрываясь под тяжестью одного из сундуков, сказала какому-то юноше:

– Вот он, приемный сын этого старика. Не хочет помочь несчастному после всего, что тот для него сделал! – С этими словами она опустила сундук. – Животное! – крикнула она Римо. – Неблагодарное животное! Вы только посмотрите на него! Это животное заставляет старика-отца нести на себе неподъемный груз! Все, все смотрите на него!

Римо обаятельно улыбнулся присутствующим.

– Животное! Только взгляните на него! – повторила дама, указывая на Римо.

Чиун стоял в стороне, делая вид, что все происходящее не имеет к нему ни малейшего отношения, что он всего лишь скромный старый кореец, живущий надеждой достойно провести осень своей жизни. Чиун мог бы, если б захотел, взять все эти чемоданы и добровольных носильщиков в придачу и зашвырнуть их одним пальцем назад, на ленту транспортера, но он считал, что носить вещи – это работа для китайцев, абсолютно не достойная корейца. Наряду с китайцами ее, впрочем, вполне могут выполнять белые и черные.

Однажды он пожаловался, что японцы не любят носить свои вещи из-за слишком высокого самомнения. Когда же Римо заметил, что сам Чиун тоже не очень-то это любит, тот сказал, что между японцами и корейцами существует большая разница в подходе к данному вопросу.

– Японцы высокомерны: они воображают, будто такая работа ниже их достоинства. Мы, корейцы, вовсе не высокомерны: мы просто знаем, что такая работа действительно ниже нашего достоинства.

И вот теперь Чиун собрал целую команду туристов, которая выполняла «китайскую работу».

– Иди же сюда, сынок, и помоги своему папочке! – продолжала неистовствовать дама.

Римо покачал головой.

– А ну, давай сюда, – подхватили остальные добровольные носильщики.

Римо вновь отказался.

– Ты животное.

В этот момент на сцену вышел Чиун, передвигающийся несколько медленнее, чем обычно. Он поднял свои тонкие руки, устремив вверх пальцы с длинными ногтями, словно для молитвы.

– Вы добрые люди, – начал он. – Добрые, хорошие, заботливые. Поэтому вам так трудно понять, что не все в мире столь же отзывчивы и добры, как вы, не все столь благородны – многие просто не могут быть такими. Вы сердитесь, оттого что мой приемный сын не наделен теми же качествами, что и вы. Вы не хотите понять, что некоторые с детства лишены благородства и доброты. Я так много сил положил, чтобы как следует его воспитать, но чтобы из зерна вырос красивый цветок, его нужно посадить в достойную почву. Увы, душа моего сына – каменистая почва. Не кричите на него. Он неспособен возвыситься до вашей доброты.

– Спасибо, папочка, – сказал Римо.

– Животное. Так я и знала, это настоящая скотина! – прорычала дама. Обратившись к мужу, настоящему гиганту – шести с половиной футов роста и трехсот двадцати пяти фунтов веса, прикинул Римо, – она произнесла:

– Марвин, научи эту скотину, как надо себя вести!

– Этель, – ответил великан на удивление нерешительно, – если он не хочет помогать старику, это его дело.

– Марвин, неужели ты позволишь ему безнаказанно издеваться над этим милым, чудным старым господином?! – От избытка чувств Этель кинулась к Чиуну и прижала его к своей обширной груди. – Бедный, бедный старик! Марвин, научи это животное хорошим манерам!

– Но ведь он вдвое меньше меня. Пойдем отсюда, Этель.

– Я не могу оставить этого несчастного наедине с таким чудовищем. Что за неблагодарный выродок!

Марвин вздохнул и начал приближаться к Римо. Он не станет его убивать.

Так, стукнет пару раз для острастки.

Римо поднял глаза на Марвина, Марвин посмотрел на Римо сверху вниз.

– Дай ему как следует! – вопила Этель, прижимая к груди самого опасного в мире наемного убийцу.

Ее муж тем временем готовился вступить в бой с другим, не менее опасным.

– Слушай, приятель, – мягко проговорил Марвин, опуская руку в карман, – я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. Понимаешь, что я имею в виду?

– Дашь ты ему как следует или только будешь болтать? – продолжала вопить Этель.

– Вы такая чуткая, чувствительная, – произнес Чиун, который хорошо знал, что крупные люди любят, когда их называют чувствительными, потому что окружающие делают это крайне редко.

– Размозжи ему голову, или это сейчас сделаю я! – вскричала Этель, крепче прижимая к груди свое сокровище.