— Он не осмелится противоречить вам, мма, — сказала мма Рамотсве. — Побоится.

— О! Я произвожу такое впечатление? — спросила мма Потокване.

— Отчасти, — мягко ответила мма Рамотсве. — Но только на мужчин. Мужчины уважают таких женщин.

Мма Потокване задумалась. Потом сказала:

— Мистер Дж. Л. Б. Матекони всегда был добрым другом приюта. Он много помогал нам. Я сделаю это ради вас, мма. Когда мне надо к нему поехать?

— Сегодня, — ответила мма Рамотсве. — Съездите с ним к доктору Моффату. А потом привезите сюда.

— Хорошо, — сказала мма Потокване, воодушевленная предстоящей задачей. — Я поеду и выясню, что это за ерунда. Не хочет идти к доктору? Какая глупость! Я разберусь с этим ради вас, мма. Можете на меня положиться.

Мма Потокване проводила мма Рамотсве до автомобиля.

— Вы ведь не забудете про мальчика, мма? — спросила она. — Вы помните, что вам надо подумать об этом?

— Не волнуйтесь, мма, — ответила мма Рамотсве. — Вы сняли большую тяжесть с моей души. Теперь я попробую снять тяжесть с вашей.

Доктор Моффат осматривал мистера Дж. Л. Б. Матекони в кабинете в конце веранды, а мма Потокване в это время в кухне пила чай с миссис Моффат. Жена доктора была библиотекаршей и очень знающей особой, и мма Потокване при случае консультировалась у нее по разным вопросам. Был вечер, сквозь защитные экраны в кабинет доктора проникали насекомые и неровными кругами летали вокруг настольной лампы, привлеченные теплом, и, дрожа поврежденными крылышками, улетали обратно. На столе стетоскоп и сфигмограф с резиновой грушей, на стене старинная гравюра, изображавшая Куруманскую миссию в середине девятнадцатого века.

— Мы давно не виделись с вами, рра, — сказал доктор Моффат. — Мой автомобиль работает хорошо.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони попытался улыбнуться, но у него не хватило сил.

— Я не… — он недоговорил.

Доктор Моффат ждал, но продолжения не последовало.

— Вы плохо себя чувствуете?

Мистер Дж. Л. Б. Матекони кивнул.

— Я очень устал. И не могу спать.

— Это тяжело. Когда человек не спит, то плохо себя чувствует. — Он помолчал. — Вас беспокоит что-нибудь? Есть вещи, которые вас беспокоят?

Мистер Дж. Л. Б. Матекони думал. Его челюсти шевелились, словно он силился произнести что-то, наконец он ответил.

— Меня беспокоит, что о дурном поступке, который я совершил много лет назад, станет всем известно. Это будет позор для меня. Меня забросают камнями. И это будет конец.

— Какой дурной поступок? Кто забросает вас камнями? Вы знаете, что можете поговорить со мной, я никому не расскажу.

— Я совершил дурной поступок много лет назад. О нем я не могу говорить ни с кем, даже с вами.

— И это все, что вы хотите мне сказать?

— Да.

Доктор Моффат внимательно смотрел на мистера Дж. Л. Б. Матекони. Он отметил, что воротничок, застегнут не на ту пуговицу, шнурки ботинок порваны, он увидел глаза, полные слез, и все понял.

— Я дам лекарство, которое вам поможет, — сказал он. — Мма Потокване сказала, что будет ухаживать за вами, пока вы не поправитесь.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони молча кивнул.

— И вы обещаете мне, что будете принимать лекарство, — продолжал доктор Моффат. — Вы можете дать слово, что будете?

Мистер Дж. Л. Б. Матекони продолжал стоять, уставившись в пол.

— Мое слово ничего не стоит, — тихо отозвался он.

— Это говорит ваша болезнь, — мягко сказал доктор Моффат. — Ваше слово дорогого стоит.

Мма Потокване отвела его к машине и открыла дверцу. Она посмотрела на доктора Моффата и его жену, стоявших у ворот, и помахала им. Они ответили тем же и пошли к дому. Затем мма Потокване повела машину назад, в сиротский приют, по дороге минуя «Быстрые моторы Тлокуэнг-роуд». Мастерская, пустая и забытая в темноте, не удостоилась даже взгляда своего владельца, своего создателя, когда он проезжал мимо.

Мма Рамотсве решила отправиться в путь по утренней прохладе, хотя дорога должна была занять чуть более часа. Роза приготовила завтрак, и она поела вместе с детьми, сидя на веранде дома на Зебра-драйв. Было тихо. До семи часов, пока люди не начинали выезжать на работу, движение по дороге мимо них было несильным. Мимо дома прошло несколько человек: высокий мужчина в потертых брюках, доедавший на ходу поджаренный на огне початок кукурузы; женщина с ребенком, который был привязан к ее спине большим платком, головка ребенка покачивалась во сне. Пробежал один из соседских желтых псов, худой, недокормленный, занятый какими-то таинственными, но вполне целесообразными собачьими делами. Мма Рамотсве терпимо относилась к собакам, но ей очень не нравились вонючие желтые твари, жившие рядом. Ее будил ночью их лай — они лаяли на тени, на луну, на порывы ветра. К тому же она была уверена, что они распугивают птиц, которых она любила, не дают им залетать в ее сад. Казалось, в каждом доме, кроме ее собственного, жили собаки. Иногда эти собаки, преодолев взаимную злобу, стаей бегали по улице, преследуя автомобили и пугая велосипедистов.