25 марта Сэнди Прайс прислала Хьюдоку письмо. По поводу обвинения его босса в том, что Хьюдок занимается работой на стороне, говорилось в письме, следствие не нашло "никаких доказательств, чтобы потребовать дисциплинарных действий". По поводу выполнения обязанностей, писала она, план коррективных действий оказался "оправданным, так как имелось явное расхождение между ожидаемой и фактической производительностью. Однако выяснилось, что здесь могло иметь место неудовлетворительное руководство со стороны вышестоящего лица. Чтобы восстановить справедливость по отношению к обеим сторонам, мы отменяем план коррективных действий". По поводу же обвинений в незаконных действиях, составлявших основное содержание записки Хьюдока, не было сказано ни слова. Гроув и Мур вообще не ответили на записку, хотя она была в первую очередь адресована им.

В итоге Хьюдок, не без помощи Прайс, был переведен на другое место — в отдел внутреннего аудита компании, но только после того, как послал еще одно письмо, напоминающее, что обвинения против него "были составлены в рамках преднамеренного плана с целью избавиться от меня, поскольку я отказался от выполнения некоторых функций, которые, по моему глубокому убеждению, являются неблаговидными, неподобающими и потенциально незаконными".

Хотя Хьюдок довольно успешно справлялся со своими обязанностями на новом месте, а Прайс заверила его, что Хантеру и Коппу приказано больше не вступать с ним в контакт, спустя некоторое время он понял, что за него вновь взялись его бывшие руководители из отдела безопасности. В октябре 1987 года Хьюдок обнаружил, что из его пишущей машинки IBM пропала лента. Это его очень встревожило: ленты пишущих машинок IBM в то время изготавливались из покрытых углеродом длинных пластиковых полос, которые по мере печатания перематывались от одного края к другому. Поскольку его лента, в отличие от традиционных фабричных, была одноразовой, прочитать ее не составляло большого труда.

Роб Миллер, все еще работавший в отделе безопасности, хорошо знал, что случилось, и, не теряя времени, предупредил Хьюдока. "Они вновь пытались доказать, что он работает на кого-то другого или просто на стороне, — вспоминает Миллер. — Они сняли… ленты с его машинок, и какой-то парень из Орегона забрал их… чтобы прочитать".

Хьюдок снова подал руководству Intel гневную жалобу. Однако его проблема разрешилась только тогда, когда он получил предложение перейти на работу в компанию Business Risks International. Боб Вестервельт, в то время судившийся с компанией по поводу своего незаконного увольнения, считал, что новая работа была организована самой же Intel, которая нашла изящный способ заставить неудобного ей "доносчика" уйти. Он предупредил Хьюдока, что его пытаются купить. Но Хьюдоку новая работа показалась интересной, и он ушел из Intel, не подавая на компанию в суд.

А что же Хантер, Копп и Зиецке? Через полгода после ухода из Intel в National Semiconductors Зиецке уволился оттуда и стал консультантом по безопасности в партнерстве с бывшим коллегой. Он до сих пор продолжает работать с Intel на правах консультанта. Тем же, по сведениям из источников, близких компании, занимаются Копп и Хантер.

Решение Intel оставить за бортом всех вторых источников компании, включая AMD, при разработке чипа 386 стало победой Энди Гроува. Еще пятнадцать лет назад Гроув яростно выступал против продажи лицензий на технологии компании другим коммерсантам. Но тогда верх взяли Боб Нойс и Гордон Мур: Intel нуждалась в быстром притоке наличных средств и невозможно было убедить потребителей покупать устройства у новичка при отсутствии второго источника. К моменту, когда соглашение 1982 года с AMD об обмене технологиями стало трещать по швам, обе эти причины отпали. Микропроцессорный бизнес переживал бум, и Intel не нужно было в спешке собирать средства. Она стала крупнейшим в мире поставщиком микропроцессоров, поэтому идея оказать сопротивление принятой практике вторых источников, была вполне реальной.

Но для того чтобы превратить идею единственного источника в реальность, Intel нужно было сделать две вещи. Во-первых, повысить как количество, так и качество своих продуктов. Чип 80186 показал, что в этой области предстоит еще много поработать, поскольку Intel оказалась неспособной осуществлять поставки в требуемых количествах, не говоря уже о сроках. Дошло до того, что в марте 1984 года клиенты Intel обратились к прессе. В "San Jose Mercury-News" приводились высказывания аналитиков, считавших, что Intel способна обеспечить лишь от одной пятой до одной трети текущего спроса на этот чип. К тому же компания подняла цену на чип до 79 дол. Официально повышение объяснялось тем, что Intel хочет "покрыть издержки энергичных усилий в производстве", но взбешенные потребители сочли скачок цены наглой попыткой нажиться на дефиците. Энди Гроув понимал: для того чтобы осуществить свой шаг, Intel должна стать намного более надежной.

Хотя компания и определила свой курс, разорвать существующие соглашения о вторых источниках было не просто. Intel выдала не менее двенадцати лицензий на чипы 8086 и 8088, а это значило, что многие компании владели комплектами шаблонов процессоров Intel и знали секреты производства самых ходовых продуктов компании, которые в 1984 году все еще хорошо раскупались. По данным исследовательской компании Dataquest, в 1984 году было продано 75 млн. 8-битных и лишь 10 млн. 16-битных процессоров, разработанных Intel после заключения сделок со вторыми источниками. Для того чтобы аннулировать лицензии, выданные Intel, а также взаимные лицензии на обмен между Intel и другими лидирующими в отрасли компаниями, требовалось время и немалые усилия.

Однако для устранения вторых источников было недостаточно просто прекратить лицензионную программу компании. Intel предстояло стать более агрессивной в преследовании пользователей ее стандартов, не имевших лицензий. Драгоценностью в короне Intel был набор инструкций процессора 8086: программистские компании по всему миру вкладывали миллиарды долларов в разработку программ, использовавших 133 инструкции этого чипа. Но Intel никому не могла запретить разрабатывать чип с такими же инструкциями, поскольку это не являлось нарушением ни авторских прав, ни патентного законодательства.

Имелось, правда, одно утешение: американское законодательство об авторских правах, традиционно применявшееся для защиты произведений искусства, в 1980 году было распространено и на компьютерные программы. Поэтому можно было установить авторские права на "микрокод" — набор из сотни миниатюрных программ, хранящихся на самом чипе и используемых им для интерпретации сложных инструкций и разложения их на более простые шаги.

В 1979 году Энди Гроув пришел к выводу, что в будущем компании понадобятся более мощные способы защиты интеллектуальной собственности. Он поднял этот вопрос на одной из регулярно проводившихся встреч один на один с Роджером Боровым, тогда еще занимавшим должность генерального юрисконсульта компании.