— Ваше впечатление: ситуация между 42-м и 44-м годами изменилась к лучшему?

— Да, безусловно. Даже Курское сражение показало, насколько увеличилась наша мощь: танковая, авиационная, артиллерийская, да и люди тоже стали не те. Уже опытные.

— Опыт три года войны, а все равно такие ляпы?

— Я считаю, что это не ошибки, а настоящее преступление. Если бы виновника сейчас спросить, он бы сказал, что я не прав. Знаете, халатность, безразличие, шапкозакидательство существуют до сего времени. А ведь к 1944 году опыт уже был. Даже по себе чувствовал, у меня уже совершенно другой взгляд на ведение военных действий. И командиры, и солдаты, особенно минометчики, они же меньше выходили из строя, чем пехота. Некоторые дошли до самого Берлина. А в отношении техники особенно было заметно. Насыщенность была куда там! Курская дуга или Минское сражение. Мы в самом прорыве не участвовали, но слышали артиллерийскую канонаду. 40–50 минут наши молотили передний край, идти было приятно, когда там все было перемешано. Сравните — в 1942 году, когда шли в бой колонной и не знали, где противник. Это разве война!

— Немцы превосходили нас по тактике всегда?

— Всегда. Я могу где угодно сказать, что они воевали лучше нас, когда мы в колоннах наступали и бросали пушечное мясо — нате, бейте! А если бы грамотно воевали, толково? Если бы у нас тактика была, как у немцев, то мы бы за два года закончили эту войну. А может быть, даже и меньше. Именно безалаберщина, преступно-халатное отношение к ведению боя — вот что и привело к таким потерям. Одну дивизию уничтожили, давай другую, третью. Немцы очень грамотно воевали. И отступали тоже умело.

— Приведите какой-нибудь пример. Из Вашего опыта, что Вы видели.

— Мне трудно пример привести. Я контрнаступления не видел, мы же были далеко. Мы только на прорывах. Больше суток не стояли в обороне. Помню, под Брянском мы были вынуждены стать в оборону. Конопляное поле впереди нас. За этим полем немцы, здесь — мы. А посреди того поля бункер с картошкой. И мы ходили в этот бункер, и немцы ходили за картошкой. Но это, может быть, не больше суток. А потом опять наступление.

Возьмите хотя бы последний эпизод. Пять «тигров», десант — рота автоматчиков. Остановка — они в кювет и открыли огонь. Как было дальше, не знаю, ушли они от встречного боя или нет. А у нашей первой роты сразу паника, естественно, разбежались. Может быть, из противотанкового ружья кто-нибудь и бабахнул. А что такое противотанковое ружье для «тигра»? Немцы никогда бы колонной не наступали. Никогда у них такого не было.

— Если говорить о матчасти, 50-миллиметровый миномет, по отзывам всех, — совершенно бесполезный?

— Абсолютно! Я пришел к такому выводу, что он совершенно был не нужен. Вместо этих минометов лучше бы ротные пулеметы иметь. Гораздо лучше. Почему? Эти минометы, конечно, оружие для ближнего боя хорошее. Я настолько был натренирован в училище, что без всякой почти подготовки попадал в цель из миномета. Ну, что такое в наступлении иметь этот миномет? К нему же надо много боеприпасов. А как их подать в наступлении? Только на себе тащить! Не было ни повозок, ни машин. А мы что? По семь мин на каждого из расчета. В расчете по два человека. Небольшая коробка, в этой коробке семь снарядов. Совершенно ни к чему. Как ударная сила? Пук-пук — мин нет.

А кто нам снаряды подносить будет? Никто. И вот ты с этим минометом наперевес идешь, как пехотинец. А зачем это было делать?

— Но немцы использовали такие минометы до самого конца войны.

— У них и техника была не та, и подвоз был организован на высшем уровне. Я помню предпоследний бой, когда мы прорвали оборону противника, они начали отступать. Такие битюги-лошади, здоровые, повозки, машины всегда у них были. У них все было очень организовано. Доставка боеприпасов — штука сложная. Надо же было боеприпасы пополнять и минометчикам, и стрелкам. Надо это было все организовывать. Может быть, впоследствии и у нас было гораздо лучше. Не знаю.

— На Орловско-Курской дуге вы командовали 82-миллиметровыми минометами?

— Я был тогда командиром взвода в минометной роте. Это оружие уже серьезное. Если такая мина попадет в кучу людей, то в живых останется мало. Но опять все упиралось в боеприпасы. Нам же их тоже никто не поставлял. Жди, когда тебе их привезут.

— Место роты батальонных 82-миллиметровых минометов в наступлении, в боевом порядке?

— Мы поддерживаем обычно в 200–300 метрах за наступающей цепью. То ли открываем огонь, то ли нет. Зачем, когда артиллерия и без нас лупит?

— Была такая команда «Минометы на вьюки»?

— Да. На себя. И пошли такими перекатами. Остановилась пехота, мы тоже остановились. Наступают хорошо, мы идем навьюченные. А миномет 82-миллиметровый три человека тащили. Минометный ствол, тренога, плита опорная. Остальные солдаты навьючены минами, их много не возьмешь, тяжеловато.

— 50-миллиметровый миномет — это в боевых порядках пехоты?

— Да, вместе с пехотой, идешь буквально в цепи. А в первом бою я вышел вперед пехоты, там некому было идти, был полный провал.