Считать это указанием на рабочих сложно, ведь «контингенты, подлежащие репрессии», обозначены вполне определенно. Среди них сразу можно обнаружить кулаков — старых и затаившихся классовых противников новой власти, трудпоселенцев, не оставивших мысли о вредительстве, прочие социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, членов антисоветских партий и даже уголовников, которые таким соседством превращались в классовых врагов советской власти.

Классовый подход к определению врагов, как он был артикулирован в тексте приказа № 00447, делал запланированную кампанию похожей на «кулацкую операцию», проведенную органами ОГПУ в 1929–1931 гг. Отступление от номинирования врагов советской власти на языке истории революционной или партийной борьбы, как-то: «белогвардейцы», «троцкисты», «зиновьевцы» и т. п., оправдывал масштаб репрессий. Ведь «разоблачение» контрреволюционных элементов органами НКВД происходило постоянно на протяжении 1930-х гг. и не было чем-то необычным в репрессивной политике властей. Похожими на «кулацкую» кампанию были и процедуры реализации намеченной по приказу № 00447 операции: разбивка разоблаченных врагов на категории и использование упрощенной процедуры судопроизводства в виде троек при УНКВД. Также отметим, что репрессиям в 1937–1938 гг. подверглись люди, уже ставшие жертвами сталинского ОГПУ в 1929–1930 гг. Тем не менее, будет исторической ошибкой считать обе репрессивные кампании тождественными. В 1929–1930 гг. борьба с «кулаками» проходила вне городов и не коснулась рабочего класса. Согласно тексту приказа могло показаться, что следовало ожидать чего-то подобного и в этот раз. Реальность оказалась совсем иной.

Из 7959 человек, репрессированных в ходе кулацкой операции, о которых есть сведения в базе данных Государственного общественно-политического архива Пермской области (ГОПАПО), почти половина — 44,8 % (3565 человек) по роду своей деятельности являются рабочими. Род занятий еще около 300 человек мы бы определили так: скорее рабочий, чем крестьянин [335] .

Остановимся на источниках проведенного исследования по массовой операции против рабочих Прикамья в 1937–1938 гг. Работа опирается на статистические и историко-архивные методы обработки данных, полученных в результате изучения архивно-следственных дел, находящихся на хранении в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области.

На основании статистической обработки доступного массива данных о репрессиях были выделены этапы репрессий, определены территориальные анклавы, подвергшиеся наибольшей и наименьшей чистке. Затем из общего массива архивных документов об арестованных и осужденных рабочих были отобраны следственные дела, представляющие разные временные этапы и регионы реализации репрессивной операции на территории Прикамья.

В одном деле часто объединены материалы следствия на 5-10 человек, оформленных в ходе операции как «повстанческое отделение». В делах, состоящих из 3–4 томов, представлены следственные документы в отношении нескольких десятков человек. В большинстве случаев «повстанческие» группы относительно однородны, т. к. формировались они из работников одного предприятия или жителей определенного поселка. Но точно так же причиной объединения в группу могла стать и дата ареста или допроса, или, например, содержание арестованных в одной камере. Технологии фабрикации дел о контрреволюционных организациях, использовавшиеся работниками НКВД, были незамысловаты. В этом случае в одну повстанческую ячейку могли войти люди самых разных профессий и социальных статусов.

В материалах одного из следственных дел мы обнаруживаем данные о повстанческом взводе из девяти человек. Дело привлекает внимание социальной разношерстностью арестованных. Сложно определить сразу, что заставило следователя сформировать из них повстанческую группу.

Филимонов Георгий Александрович — агроном из служащих, работал учителем черчения и рисования в средних школах № 2, 3 и 5 г. Соликамска. Арестован 29.10.37.

Юркин Дмитрий Тимофеевич — конюх на опытном поле Соликамского 1-го калийного рудника, в 1929 г. осужден на 8 лет по 58–10. Арестован 27.10.37.

Утробин Григорий Семенович — сторож при Соликамском совхозе, осужден в 1929 г. по 58-10-11 на 8 лет коллегией ОГПУ Свердловской области.

Галкин Василий Михайлович — плотник Соликамского сельхоз-комбината, из крестьян. С февраля по июль 1919 г. служил в белой армии Колчака рядовым добровольцем. В 1931 году был судим по ст. 79 за невыполнение государственных заданий и приговорен к 2 годам лишения свободы. Арестован 27.10.37.

Евдокимов Иван Иванович — рядовой пожарной охраны Соликамского совхоза. Из крестьян. В бланке арестованного отмечено, что служил в белой армии Колчака рядовым в 1919 г. Арестован 27.10.37.

Галкин Александр Михайлович — разнорабочий Соликамской сельско-хозяйственной опытной станции. По социальному происхождению — из крестьян-кулаков. В анкете арестованного отмечено, что с марта по июль 1919 г. служил в белой армии Колчака рядовым добровольцем. В 1933 г. судим по закону от 7 августа. Приговорен к 10 годам, отбыл 6 месяцев. Арестован 27.10.37.

Сидоров Степан Иванович — чернорабочий калийного комбината. Из крестьян. Отмечено, что служил в царской армии. В красной армии с 1920 по 1921 гг. Арестован 27.10.37.

Скупченко Василий Иванович — трудпоселенец, электромоторист Соликамского совхоза. В анкете арестованного написано, что в 1930 г. раскулачивался. Арестован 27.10.37.

Юркин Иван Иванович — чернорабочий, сторож при сельхозкомбинате Соликамского калийного рудника. В анкете в графе «социальное происхождение» отмечено, что он из кулаков, а затем указано, что в 1919 г. по мобилизации служил в белой армии рядовым. Арестован 27.10.37. [336]