Милая теория, не так ли? Она объясняет не только необратимость субъективного времени, но и примиряет теорию относительности с уравнением Дирака и имеет интересные следствия. Мне, к примеру, она подсказала способ отправить доктора Баумана туда, где ему самое место.

— Что-то нашла? — спросил Себастьян.

В лаборатории было душно, несмотря на то что форточка постоянно оставалась открытой. Здание было построено еще в пятидесятые, и сейчас здесь теснилось множество отделов. Новое строительство продвигалось медленно, и Себастьян не надеялся, что оно закончится на его веку. Но, по крайней мере, на техническое обеспечение жаловаться не приходилось.

Анна оторвалась от монитора, на котором сменяли друг друга разноцветные диаграммы, и крутанулась на стуле.

— Нет, ничего, — она вновь повернулась к компьютеру и щелчком мыши вывела на экран график. — Вот, смотри. Хоффмайстер закончил свой доклад в десять часов. Через несколько минут он уже вышел из зала.

На мониторе появилась запись с камеры наблюдения. Профессор покидал конференц-зал через главный вход. Таймер показывал 10:05.

— Странно, — произнес Себастьян. — Он даже не остался, чтобы ответить на вопросы и подискутировать с коллегами. В этом же самый смак для таких господ. Любимый десерт.

— Да, меня это тоже удивило. И тем не менее он ушел сразу, как только закончил читать доклад. И… знаешь что? Посмотри на его лицо. — Анна остановила запись и увеличила кадр. — Он выглядит каким-то… рассеянным. А может, скорее, наоборот — сосредоточенным. Как будто обдумывает очередное гениальное открытие.

Себастьян пожал плечами:

— Может, и так. В любом случае это не имеет отношения к делу. Продолжай.

— В 10:10 Хоффмайстер открыл электронным ключом дверь своего номера. В 10:15 он снова открыл ее. Должно быть, он выходил куда-то на короткое время. Возможно, взял газету в холле. Или просто выглянул за дверь, не знаю. А в 10:35 горничная нашла его в номере мертвым. Вот и все.

— А камера в холле?

— Бесполезно. Там было столько народа, что ничего невозможно понять. Профессор пару раз мелькнул на записи, но это все. Не ясно, когда он спустился в холл, сколько там находился, когда покинул отель.

— Звучит паршиво. Что-нибудь еще?

— Нож можно без труда купить в любом магазине. На нем только одни отпечатки пальцев. Профессорские.

— Профессорские?

— Ага. То есть это его нож. Убийца следов не оставил.

— Странно, — повторил комиссар.

Анна усмехнулась.

— Самое необычное впереди. Так и не понятно, кем был убитый при жизни. Очевидно, это не профессор Хоффмайстер, но тогда его брат-близнец, потому что их ДНК идентичны.

Себастьян покачал головой.

— Я в это не верю.

— В анализ ДНК?

— В то, что у Хоффмайстера есть, а вернее, был брат-близнец.

— Почему?

— Просто предчувствие. Давай проверим.

Анна вздохнула:

— Я уже проверяла. Ты прав. Роддома, больницы, страховые кассы, школы: нигде никаких свидетельств существования Хоффмайстера-два. Кажется, он материализовался в номере отеля непосредственно за секунду до того, как получил удар ножом в спину.

— Я так и знал, — сухо сказал комиссар.

Голос Анны зазвенел:

— Так и знал? Может, ты еще понимаешь, что все это значит, раз ты такой умный и прозорливый? Бывают убийства без трупа, но еще не бывало убийств с живым трупом. Кто-то явно лишний — либо мертвец, либо живой. Это бессмыслица. Абсолютная бессмыслица… Что будем делать?

Себастьян сосредоточенно рассматривал свои ногти. Ход событий нельзя было изменить. Анна хотела получить ответ и имела право на это. Она храбро билась над разгадкой, и он должен ей помочь. Вот только будет ли она благодарна? С другой стороны, если просто приказать ей забыть все, что она видела в последние несколько часов, она точно никогда ему этого не простит.

— Мы поступим так, как всегда делаем в подобных случаях, — произнес он наконец, пристально взглянув Анне в глаза.

В сущности, все просто. Если существует множество реальностей, то можно выбрать ту, в которой обстоятельства сложились наиболее удачным для меня образом. Например, где доктор Бауман никогда не рождался. Постепенно эта мысль стала казаться мне не глупой, а, наоборот, очень соблазнительной.

Как это работает, мне так и не удалось понять до конца. Но у меня будет полно времени, чтобы осмыслить технические детали. Главное, прыжок в параллельную реальность возможен. Кстати, почему бы таким образом не выхватить Нобелевку прямо из-под носа у этого американского кретина — профессора Норманна? Разумеется, его можно было бы просто убить. Но это слишком хлопотно: Америка далеко, а за убийства сажают в тюрьму. Вместо этого я всего лишь выбрал другой мир, где не было никакого профессора Норманна, и премия досталась тому, кто ее действительно заслужил, то есть мне. Только вот проблема: в этом мире уже был профессор Хоффмайстер, а два Хоффмайстера для одного мира — это слишком много. Один из нас должен уйти. Технически это было несложно — как-никак я лучше всех на Земле знал свои привычки. А самоубийство ненаказуемо.

Я запланировал прыжок на время Конгресса по симметрии. На докладе я огорошил моих коллег парой смелых гипотез и, пока они растерянно мычали и блеяли, поспешил в свою комнату. Только тут я вспомнил, что забыл дома нож, с помощью которого собирался наполовину редуцировать популяцию Хоффмайстеров в дивном новом мире. Но быстро сообразил, что так даже лучше. Я сел в кресло, закрыл глаза и сконцентрировался.

Как я уже говорил, все это, в конечном счете, просто. Сила ума способна преодолеть время и пространство, особенно если ум гениален и четко сознает свою цель. Думаю, буддийские монахи могли бы кое-что об этом рассказать, если бы проявили склонность делиться своими секретами.