— Лишь бы не горячо, — добавил Рудж.

— Кто бы беспокоился, — пробормотал под нос Стамб. — Маски можно снять. Но держать наготове.

Рудж мог заткнуть за пояс любого. Стамбу приходилось видеть, как седой сержант обезоруживает нескольких преступников, как безошибочно отстреливает в толпе террористов. Стамб и сам был не промах, особенно лет пятнадцать — двадцать назад, но никогда не достигал резвости своего подопечного. Если бы сержант столь же быстро соотносил между собой получаемые команды и делал правильные выводы, давно бы уже перещеголял в звании и самого Стамба, и кое-кого из штаба. Впрочем, неизвестно, что приобрел бы в лице Руджа штаб, а тройка или уже четверка Стамба потеряла бы многое.

Двери складского отсека были заблокированы изнутри. Пока Стамб подключал волокно к бортовой сети, Кама обследовала преграду. Неплохо подготовилась девчонка: приборчик, который она приложила к дверным лепесткам, лейтенант видел впервые.

— Что там? — спросил Стамб у Ардана, когда разъем принял конец волокна.

— Все отлично, — раздался смешок техника. — Не волнуйся, командир, дикарей больше не вижу. Но внутренняя сеть станции частично повреждена. Может быть, заблокирована. Команда на вызовы не отвечает, картинки нет. Но трансляция с твоего регистратора пойдет. На прием я сработаю, да и голос мой ты тоже услышишь.

— Этого пока достаточно, — кивнул лейтенант. — Кама, что там?

— Почти ничего, — она убрала приборчик. — Заражения нет, все стерильно. Фон в порядке. Дверь я открою, но с той стороны один человек и вооружен.

— Это я, — раздался из-за двери приглушенный женский голос. — Савья. Стамб, это ты? Я открываю.

Как и Вилна с Пашчимом, Стамб помнил Савью еще по спецшколе, где пару лет преподавал оперативную тактику. За прошедшие годы с ее щек сползла юношеская припухлость, но очарование не исчезло — просто потому, что его никогда и не было. Более всего Савья напоминала крепкого сухощавого парня: короткая светлая стрижка, высокие скулы и небольшая грудь словно намеренно подчеркивали это сходство. Хотя, судя по воспоминаниям лейтенанта, девчонка от внимания парней не увиливала. Было у нее что-то завораживающее в глазах. Теперь ее глаза сверкали огнем. Вдобавок одна рука Савьи была перемотана плексом, бок комбинезона разодран. На плечи было накинуто что-то вроде сплетенного из веревок или волокон жилета, полы которого свисали долу.

— Пашчим сошел с ума. Заперся в лабораторном отсеке, грозится уничтожить всех. Я пыталась вести с ним переговоры, но он сказал, что будет разговаривать только с тобой, Стамб. Или с кем-то из штаба. Ему взбрело в голову, что мы хотим уничтожить записи навигатора.

— Зачем нам записи навигатора?

Стамб оглянулся. Рядом с ним осталась только Кама. Рипух, насвистывая что-то, шаркал ногами в отдалении, Рудж отправился на разведку. Ярко освещенное пространство склада высотой не менее пятнадцати ярдов и диаметром свыше полусотни было заставлено ящиками и бочками, а ближе к центру заполнено стеллажами.

— Ну как же? — Савья недоуменно подняла брови. — В нем данные крейсера аньятов. Его след. Он снова ушел в ноль после нашего залпа. Он ведь не только привязывался к станции, он выстраивал и следующий скачок. Думаю, что рассчитывал путь на несколько скачков. Скорее всего, там остались данные и по отдаленной базе аньятов. Если этих сведений не будет, мы никогда его не разыщем.

— Подожди, — Стамб почувствовал спазм в висках, взглянул на Каму, которая с интересом рассматривала стандартный импульсник Савьи, переделанный каким-то странным образом. — Ты хочешь сказать, что вы не наносили удар по крейсеру?

В горле у лейтенанта сразу пересохло.

— Мы собирались. И нанесли, — Савья взъерошила короткие волосы, опустилась на пол, ткнула подбородок в колени. — Винл уже дал команду наводки, но тут увидел степень запроса на навигатор и зашипел, что мы можем вычислить последнюю базу аньятов. Понятно, что без крейсера аньяты были обречены, но с данными о базе победа более чем абсолютная… Однако дальше все было штатно. Мы рисковали: завершив расчеты, аньяты аннигилировали бы станцию, но они чуть промедлили. Наверное, выстроились на борту крейсера и пели гимны уничтоженной родине. И мы дали залп.

— А дальше? — хрипло спросил Стамб.

— Я думала, что дальше не будет ничего, — прошептала Савья. — Не должно быть ничего. Секунда, меньше секунды — и от нашей базы не осталось бы и пылинки, это же взаимное уничтожение. Тем более что мгновенное накопление мощности на наших излучателях должен обнаружить любой сканер. Однако этого не произошло. Хотя ответный залп аньяты дали.

— Куда? — сдвинул брови Стамб.

— В нас, — ответила Савья. — Винл сказал, что в нас. Но залп аньятов не достиг цели. Точно так же, как не достиг цели и наш залп. Там, — Савья ткнула пальцем вверх, — что-то было. Между нами и крейсером. И это что-то приняло на себя удар наших излучателей и совокупный залп всех орудий крейсера.

— Это что-то было невидимо? — спросила Кама.

— Было невидимо до залпа, — кивнула Савья. — Понятно, что мы не могли использовать радары, но аньяты-то их использовали. И они не заметили препятствия. А потом произошла вспышка, и Винл заорал, что точка аннигиляции значительно ближе крейсера, практически на границе атмосферы. Он даже подумал сначала, что аньяты изобрели новое защитное поле. Огромное защитное поле. Паш бросился к локаторам, и тут мы увидели другой корабль. Небольшой. Он падал в пламени. На высоте миль в двадцать отстрелил и сжег собственную силовую установку, обрушив взрывной волной наши поглотители и вышку. И потом рухнул на южный шлюз. А аньяты ушли. Паш зафиксировал их след. Чуть позже, когда мы пришли в себя, Винл выпустил зонд.