— Как только вы позавтракаете и придете в себя, сразу начнем, — ответил детектив.

Малянов нахмурился и посмотрел на Вин.

— Начнем? Что именно?

Вин и Хитченз переглянулись. Фрагмент улыбнулся — или, может быть, это улыбнулся кто-то, находившийся где-то в другом полушарии.

Геннадий не выспался и пребывал не в лучшем расположении духа; кроме того, ему казалось, что он никак не может припомнить невзначай оброненное кем-то вчера замечание — фразу, которая должна была поставить все на свои места. Две чашки кофе помогли ему взбодриться, но нужные слова никак не вспоминались. А еще ему очень хотелось узнать, что говорили в утренних новостях об оленях.

— Вчера Хитченз рассказал вам о своих проблемах, — неожиданно сказала Миранда. — Быть может, теперь моя очередь. — Наклонившись, она запустила руку в сумочку, лежавшую на полу возле ее ног, и выложила на стол электронный блокнот — в формате кварто, с тремя сотнями страниц гибкой электронной бумаги. Пока Миранда листала свою книгу, Малянов успел заметить, что страницы заполнены короткими рукописными пометками и фотографиями; еще там были копии каких-то веб-страниц, уменьшенные до такой степени, что глаз едва мог разобрать рисунки и символы, и все равно не умещавшиеся в формат книги.

Блокнот, впрочем, был снабжен функцией скроллинга, что Миранда и продемонстрировала, проведя кончиком пальца вдоль обреза электронного листа. Веб-страница послушно заскользила сверху вниз, одни статьи и фотографии исчезали, вместо них появлялись новые. Наконец Миранда ткнула пальцем в страницу, останавливая просмотр.

— Вот, взгляните. — Она протянула книгу Малянову. Это было обычное электронное письмо.

«Мама, — прочел Геннадий, — я знаю, ты много раз предупреждала, чтобы я не покидал Каскадию, но в Европе мне очень понравилось. Это просто восторг! Ты же знаешь, как я люблю сельскую местность, деревню… Кроме того, во всех местах, где я побывал, жители очень уважают граждан Каскадии. Еще я ездил в наши края и встретил много старых знакомых. Они очень удивились, каким я стал взрослым…»

Геннадий поднял голову и посмотрел на Вин.

— Значит, вы подданная Городов?

Она кивнула. К какому бы народу ни принадлежала когда-то Миранда Вин, сейчас она приняла гражданство мировой панурбанистической сети. Входящие в нее города были намного могущественнее, чем государства, на чьей территории они находились. Сын Миранды мог родиться где-нибудь в Портленде-Сиэтле-Ванкувере, ныне известном под названием Каскадии, а мог появиться на свет в Шанхае. Это не имело значения: в любом случае он с самого рождения имел право жить в любом из этих мегагородов — и в других тоже. Однако, судя по письму, Миранда не потрудилась зарегистрировать рождение сына в том государстве, частью которого номинально являлась Каскадия.

Геннадий стал читать дальше.

«Вчера, — писал сын Миранды, — я познакомился с одним парнем. Его зовут Доджер, он увлекается пешеходным туризмом. Доджер говорит, что у него нет никакого другого гражданства, кроме гражданства виртуального мира, в который он играет. Ты ведь знаешь эти компьютерные игры с альтернативной реальностью — АРГ? Сначала я ему не поверил, но недавно он прислал мне по почте ссылку. Я прошел по ней и оказался в Риме, в альтернативном Риме… Знаешь, это довольно интересно. Впрочем, посмотри сама, я прислал тебе несколько снимков».

В приложении к письму действительно оказалось несколько фотографий старых римских улочек. Геннадий внимательно их рассмотрел и, не найдя ничего примечательного или странного, вопросительно взглянул на Миранду. Игры в альтернативную реальность были совершенно обычным и широко распространенным делом: миллионы детей и подростков на всем земном шаре накладывали виртуальные фильтры и географические матрицы не только на реально существующие участки местности, но и на целые планеты, создавая сложные игровые конструкции, сюжет которых обычно сводился к путешествиям по неизвестным, зачастую фантастическим землям. Интернет-гражданство тоже не было новостью. Часть населения Земли (а с каждым годом таких людей становилось все больше) считала себя гражданами не только своей страны, но и какого-нибудь виртуального онлайн-мира. А поскольку экономика некоторых виртуальных миров стала во много раз сильнее, чем благосостояние многих слаборазвитых стран, такое двойное гражданство оказалось не просто способом эпатировать окружающих и как-то выделиться из серой массы. Официальная принадлежность к виртуальному миру подчас приносила вполне реальный доход и была куда важнее формального оффлайнового подданства.

Иными словами, в том, что новый знакомый сына Миранды считал себя гражданином какого-то существующего в альтернативной реальности государства, не было ничего необычного, поэтому Геннадий сказал:

— Я не понимаю, что здесь такого важного.

— Прочтите следующий мейл, — произнесла Вин. Откинувшись на спинку кресла, она нетерпеливо покусывала ноготь и внимательно следила за Геннадием, который читал появляющиеся на странице послания:

«Ты видела эти новые карты, ма? Правда, здорово? По сравнению с реальным миром Оверсэтч намного красивее и ярче. С ним не сравнятся даже матрицы Гонконга, да и сам игровой процесс намного увлекательнее и интенсивнее. Например, сегодня я вернулся оттуда с десятью тысячами сэтчей. Правда, их можно обменять только через анонимный портал где-то в Болгарии, но главное — их можно конвертировать в наши деньги. Я думаю, за них можно выручить примерно пять тысяч долларов, но я не настолько глуп. Если я останусь в игре, то за свои десять тысяч я сумею получить куда больше…»

Вин наклонилась к Малянову и нетерпеливым движением пролистала сразу несколько отправлений.

— Вот этот мейл, — сказала она. — Две недели спустя.

«IT 2.0, - писал сын Миранды, — и есть та оверлей-матрица, которая в реальном времени преобразует окружающую действительность в Оверсэтч. Если бы ты только могла представить, как это важно: знать, что происходит в мире на самом деле! Оказывается, тяжелое положение большинства европейских стран вызвано действием санотики, которое проявляется буквально во всех аспектах человеческой жизни. Только вообрази: самоорганизующаяся катастрофа! В этих условиях Оверсэтч становится выходом, ключом к переформатированию реальности, которое одно способно остановить санотику. А ведь есть и другие миры: Траптон, Аллегор, Силения…»