Не все поддается нашим благим целям, нашему планированию. Увы и ах! Я в таких случаях говорю себе: взрослых людей я не воспитываю – я к ним приспосабливаюсь. Но такое приспособление требует еще большей психологической сноровки, а главное, использование языка в мощной, оригинальной, скрытой, комплексной функции самовоздействия по отношению к его пользователю. Язык необходим нам прежде всего как средство самовоздействия. С этой целью мы и «собираем язык» для себя, отыскиваем пословицы, метафоры, выразительные контексты, крылатые слова, слова-символы. Записываем их. Включаем в публичные выступления и приватные беседы. Где искать возможное языковое богатство? В редких книгах, куда мало кто заглядывает, в журналах, в чужих выступлениях, которые бывают, если всерьез вслушиваться, интереснее многих телепередач... На ловца и зверь бежит. Ничто не пропадет из собранного в период самостоятельной работы по самообразованию. В миксере сознания все будет отсортировано для длительного хранения. В любом случае успех дела во многом зависит от его языкового оформления, а успех общения с молодежью, успех воспитания настоящего лидерства во многом определяется умело найденными точками на языковом пространстве.

Вопрос: Есть ли в языке метафоры, которые, наоборот, не помогают?

Ответ: Таковых немало, но мы к ним слишком привыкли и не замечаем наносимого ими вреда. «Белая ворона» – такой образ мешает отличаться от других в лучшую сторону (не пить, не сквернословить). Фразеологизм-метафора «как горох об стенку» неверно настраивает родителей, «воспитывающих» подростка, школьника. Получив дозу неприятных слов, дети блокируют сознание, это всего-навсего защитная реакция, а нам кажется, что слова не доходят. Знать бы, как впереди будет тяжело им, нашим деткам, как бы мы их любили сейчас, сегодня... Негативно воспринимается метафорический образ страуса, прячущего при опасности голову под крыло. Увы и ах! Сейчас вместе с новостным потоком мы получаем столько алармистской информации, что порой лучше поберечь себя от пугающего знания.

Не помогают и некоторые образы. Элементарная бережливость, желание оставить, сохранить какую-либо вещь «на всякий случай» трактуется в геронтологии и психиатрии как синдром плюшкина. Между тем появляются интересные исследования, почему любую потерю человек воспринимает острее, нежели любую находку. Потому, оказывается, что с давних времен жизнь его устойчиво зависела от того, что он имеет.

Для ситуаций заранее подготавливаемого общения и сообщения в списке качеств хорошей речи находим такие качества, как правильность и уместность, краткость и благозвучие, логичность и глубину, богатство и образность речи. Однако для ситуаций неподготовленного, так называемого спонтанного общения (а именно такое общение составляет существо повседневности!) большую ценность, пожалуй, представляют другие качества, будто бы более отдаленные от предмета лингвистики. Это доброта, естественность, мягкость, правдивость, деликатность и приветливость речи. Обратимся в этом списке к правдивости как требованию высоко культурного поведения.

Библейское «Не лги» считается абсолютным запретом. Исключением из этого требования является вынужденная ложь во имя спасения. Для таких криминальных ситуаций даже в религиозной литературе нет однозначного ответа о допустимости лжи. Целесообразно поступать по интуиции, по требованию ситуации. Я ездила летом 1977 года по четырем областям Узбекистана, осуществляя набор абитуриентов в наш, тогда педагогический, институт. Пустыня, или, как там говорили, степь, мы с водителем одни, и вскоре началось ухаживание. Когда до меня дошло, что дело плохо, я сказала то, что мне советовали сказать, отправляя в поездку, что меня ждет жених и т.д. с подробностями. Заигрывание тут же прекратилось: там «жених» святое. А предупредили меня потому только, что сказали, кого из русских, «наших», в тех краях надо бояться, и тут уж никакая ложь не сработала бы. Сработал счастливый случай: в гостиницу, где жила я и где на этаже в тот день поселился «он» (а больше на всем этаже ни души: время отпусков!), ко мне в номер пришла мама нашего студента, работник образования, и я напросилась к ней в гости, да там и осталась жить, разумеется, объяснив причину.

Кстати, об узбеках. Проводила я, работая на национальном отделении, сочинение «Народные приметы Узбекистана», и в одном из сочинений прочитала признание студентки: «Мама, отправляя меня в Белгород (девочку, одну, при всей строгости мусульманских традиций!), напутствовала: «Если тебя зовут в компанию, а у тебя ноги не идут – не иди!». И мне вспомнилось, как не хотела я, девятнадцатилетняя, ехать в Харьков встречать двух любимых подружек и сама удивлялась такому странному нехотению, а в вечерней электричке на обратном пути нас троих окружили одиннадцать молодых парней, и уже начались обещания-угрозы: вас найдут в Северском Донце и пр. Моя подружка поначалу не чувствовала опасности, резковато говорила, что подливало масла в огонь, и я по-английски сказала ей, что поезд останавливается далеко от вокзала и что не надо их задирать... Если бы не счастливый случай в лице внезапно появившегося ревизора, который прекратил проверку билетов и остался с нами, могла бы случиться беда.

Если угроза уже реальна – будем поступать по интуиции, но лучше не провоцировать плохое: мне надо было прислушаться к тому, что говорили в городе о дмитротарановской группировке, и возвращаться нам надо было на автобусе или на скором поезде. Когда молоденькие студентки голосуют на шоссе, они не учитывают, что само согласие, сама решимость сесть в незнакомую машину, уже может расцениваться и как согласие на «приключение». Голосовать нужно лишь при самых неотвратимых обстоятельствах. В ряде стран, если девушка приходит домой к молодому человеку, значит, она согласна на близость.

Современное телевидение уже не хочет быть пресным, но будем помнить, что показ преступлений и рассказы о них для кого-то предупреждение, а для кого и наглядная технология, «школа» возможного повторения. Будем учитывать, что романтический и благородный рецидивист не более чем художественный образ. По возможности побережем себя и своих близких.

Вернемся к проблеме лжи, маленькой лжи. Мы писали об этом 15 лет назад [16] и, не повторяя тот материал, поставим вопрос так: что не изменилось и что изменилось за последние пятнадцать лет при решении дилеммы: солгать или сказать правду.